Попранная справедливость

Ничего сложного не требовалось, никаких скрытых детонаторов, никаких замедлителей. Нужен был взрыв. Самое сложное было разместить заряды, чтобы взрывная волна отбросила крышку внутрь здания, а не на них. Если взрыв будет слишком сильный, они будут заживо похоронены.

Он пользовался старой техникой, которую показал ему инструктор, когда он еще был в осназе. Обычно он оставался после занятий и задавал вопросы, и ему показывали то, чему не учили на обычных занятиях. Он проработал все детали с Честером Уэллсом, поскольку, судя по описанию Уэллса, здесь требовался именно этот метод, и Уэллс согласился, что это может сработать. В данных обстоятельствах это был единственный выход.

Это назывался «эффект Шардино». Холден собирался просверлить круглое отверстие сквозь всю стену для каждой порции взрывчатки. Для этого, кроме взрывчатки и детонаторов, которые они привезли с собой, им нужно было специальное снаряжение. Через связи Честера Уэллса они его достали.

Эта штука была похожа на тарелку, размером с крышку канализационного люка, она была сделана из стали, из которой делают броню, и была толщиной два с половиной дюйма. Через центр проходил стержень, сделанный из того же материала, заостренный на конце.

Чтобы поддерживать тарелку во время взрыва, была специальная подставка. Хаустедер и Раннингдир собирали подставку, свинчивая детали. Холден уже был готов устанавливать заряды…

Это был трудный день, но он не мог уснуть. Они опять занимались любовью, и Керни подумал, что они оба стараются до конца использовать свое счастье, потому что завтра в это же время они могут стать мертвецами.

«То же самое, наверное, чувствуют саперы, — подумал он. — Жить сейчас, потому что завтра может не наступить».

Линда Эффингем лежала у него на руке, и рука начала затекать, поэтому он очень осторожно вытащил руку, чтобы восстановить кровообращение. Дверь была закрыта на замок и на цепочку, и Керни к тому же поставил возле двери круглый столик, на котором они ели пиццу. Если никто не собирался въехать в дверь на грузовике или поджечь отель, они были в относительной безопасности.

«Смит-и-вессон» лежал на ночном столике возле телефона.

Линда повернулась на бок, уткнувшись лицом ему в грудь. Он любил ее, и это было странное чувство. А завтра он собирался подвергнуть ее смертельной опасности только для того, чтобы он мог выполнить работу. Но она готова была рискнуть жизнью за свою страну, и Керни думал, что не имеет права ее отговаривать, потому что он уважал ее.

Джеффри Керни не мог заснуть и поэтому начал вспоминать свою жизнь.

У него было несколько пистолетов и ножей, наручные часы «Ролекс» и еще несколько мелочей, не таких ценных. У него была машина, но он обычно уезжал так надолго, что почти не водил ее. Он часто задавал себе вопрос, зачем она вообще ему нужна.

У него была неплохая квартира, но он так часто отсутствовал, что потом забывал, где что лежит, а еду в холодильнике постоянно приходилось выбрасывать, потому что она пропадала.

Он занимался тем же самым уже примерно десять с половиной лет.

Но первый раз в жизни он чувствовал, что у него практически нулевые шансы на успех. Он найдет Борзого в конце концов и убьет его или того, кто стоит над Борзым. В этом Керни был уверен. Но Джеф сомневался, что он один или даже много таких как он смогут повернуть ход истории в этой стране.

Соединенные Штаты непоправимо изменились. А если Соединенным Штатам конец, то и всему остальному миру тоже, в этом он был уверен.

В современном мире не хватало руководства. Конечно, была масса людей, которые говорили другим, что нужно делать, но очень немногие стремились слушаться, уважать или следовать каким-то образцам. Руководители правительства во всех странах страдали одним и тем же — как это называется — двойственностью. По настоящему талантливые люди редко ввязывались в политику, и Керни не мог их в этом обвинить. Люди, которые управляли миром с обеих сторон, в основном стремились к усилению своей власти, а не к благу людей, которым они должны были служить.

Иногда он испытывал шок, шок и досаду в редкие моменты раздумий, например, как сейчас. Керни понимал, что несмотря на свою работу, он остается идеалистом. И как идеалист, он выбрал себе не лучший род занятий.

Керни, когда был еще мальчиком, мечтал о том, как он будет спасать мир, бороться за правду и справедливость, за Англию. Он представлял себя чем-то вроде лондонского Одинокого Рэйнджера или британского Супермена. Когда он подрос, изменилось его мировосприятие, но не жизненные цели. Джеф выбрал себе эту работу не потому, что любил всю эту грязь, а потому, что в ней он видел средство достижения своих высоких устремлений.

Даже один человек может многое сделать, в этом он был уверен до сих пор. Но Керни был также уверен, что в этой ситуации он — не тот человек.

Но все равно будет пытаться.

Джеффри Керни прикоснулся губами ко лбу Линды Эффингем. Она спокойно спала. Он прижался к ней и, последний раз взглянув на пистолет, попытался заснуть.

Глава тридцатая