Поправка-22

— Дэнбару. Ему, правда, от фруктов никакой пользы, сколько б он их ни ел. А вообще-то я просто оставляю коробку возле палатки, чтоб каждый, кто хочет, мог их брать. Аафрей, к примеру, таскается сюда за черносливом — он говорит, что в меню его почти нет. Тебе надо бы с этим разобраться, когда будет время, а то мне ведь вовсе не весело терпеть около своей палатки Аафрея. Ну и вот, а всякий раз, как коробка пустеет, капрал Снарк снова мне ее наполняет. Нетли мешками возит фрукты в Рим. Он любит там одну шлюху, которая меня терпеть не может, а его терпит. У нее есть младшая сестра, и она вечно мешает им забраться в постель, да и не только она, там целый выводок девок — даром что у каждой своя комнатенка, — а живут они все под присмотром старика со старухой, и Нетли мешками таскает им фрукты.

— Он их там продает?

— Да нет, просто раздает.

— Щедрый, видно, парень, — хмуро проговорил Мило Миндербиндер.

— Это уж точно, — согласился Йоссариан.

— И все, стало быть, вполне законно, — заметил Мило, — раз на выдачу есть оправдательный документ. А со съестным там сейчас очень туго, и они, наверно, до смерти рады, когда он привозит им столько фруктов.

— Это уж точно, — подтвердил Йоссариан. — Его шлюха продает их со своей сестрой на черном рынке, чтобы покупать себе дешевые духи и побрякушки.

— Духи и побрякушки? — насторожившись, переспросил Мило Миндербиндер. — Этого я не знал. И сколько же они платят за дешевые духи?

— Старик тоже получает свою долю — на спиртное и порнографию. Он развратник.

— Развратник?

— Вот-вот. Просто удивительно.

— А хорошо идет в Риме порнография?

— Просто удивительно. Или взять, к примеру, Аафрея. Ведь никогда не подумаешь, верно?

— Что он развратник?

— Да нет, штурман. Ты ведь капитана Аардваарка знаешь? Милый такой парень, он наверняка подходил к тебе, когда ты прибыл к нам в эскадрилью. Подошел и представился: «Штурман Аардваарк, если вам не сказали: Аардваарком назвали, в штурманы призвали». Трубка у него будто приросла к губам, и еще он, я думаю, спрашивал, в каком колледже ты учился. Припоминаешь?

Но Мило не слушал.

— Возьми меня в компаньоны! — умоляюще выпалил он.

Йоссариан отказал ему, хотя превосходно понимал, что они смогут распоряжаться, как сочтут нужным, целыми грузовиками фруктов, полученных, по записке доктора Дейники, из запасов офицерской столовой. Мило Миндербиндер очень горевал, но с тех пор доверял Йоссариану все свои тайны, кроме одной, мудро рассудив, что человек, отказавшийся обворовывать любимую страну, не захочет обворовывать и кого бы то ни было из ее граждан. Он доверил ему все тайны, кроме одной: не открыл, где именно расположены среди холмов его тайники, куда он начал прятать свои деньги после возвращения из Смирны с грузом инжира — ему удалось до отказа набить им самолет, — когда Йоссариан рассказал, что в госпитале объявился обэпэшник. Для Мило Миндербиндера, который по простоте душевной, как он считал, добровольно согласился стать начальником офицерской столовой, эта должность была священной.

А при первом разговоре они говорили о Снарке.

— Я и не знал, что у нас в меню почти нет чернослива, — признался Мило Миндербиндер Йоссариану, притащившись к нему в палатку, чтобы познакомиться с ним и прочитать записку доктора Дейники. — У меня еще не было времени как следует осмотреться. Но я обязательно обсужу этот вопрос с моим шеф-поваром.

— С каким таким шеф-поваром? — остро глянув на него, спросил Йоссариан. — Нету у нас в столовой шеф-повара.

— Да это я про капрала Снарка, — виновато отводя взгляд, сказал Мило Миндербиндер. — Он у нас единственный повар, а значит, он и шеф, хотя на самом-то деле мне хочется перевести его в административный отдел. Он, по-моему, слишком творчески относится к своему делу. Ему кажется, что стряпня — это искусство, и он все время разглагольствует про насилие над его талантами. А зачем нам их насиловать? Вы, кстати, не знаете, за что его разжаловали и почему он до сих пор капрал?

— Знаю, — сказал Йоссариан. — Он отравил всю эскадрилью.

— Он… что? — опять побледнев, переспросил Мило Миндербиндер.

— Да намешал в сладкий картофель солдатского мыла, — объяснил Йоссариан. — Решил однажды доказать, что у людей нет вкуса и что они, вроде филистимлян, не способны отличить хорошее от плохого. Он всех здесь чуть не уморил. Даже боевые вылеты были отменены.

— Хорош, нечего сказать! — с осуждением поджав губы, воскликнул Мило Миндербиндер. — Ну а потом-то он хоть понял, что не прав?

— Наоборот, — сказал Йоссариан, — он понял, что абсолютно прав. Мы за обе щеки уплетали его стряпню и требовали добавки. Нам всем было потом очень худо, но жрали мы с наслаждением.