Поправка-22

— Из Двести пятьдесят шестой боевой эскадрильи. И я не знаю другого капитана Йоссариана. Насколько мне известно, я единственный капитан Йоссариан, которого я знаю, и больше мне про Йоссариана ничего не известно.

— Понятно, — с несчастным видом сказал капеллан.

— А если б нас было двое, то, возведенные в восьмую степень, мы составили бы номер нашей эскадрильи, — добавил Йоссариан, — это я на тот случай, если вы собираетесь писать про нас символическую поэму.

— Да нет, — промямлил капеллан, — я не собираюсь писать про вас символическую поэму.

Внезапно Йоссариан подобрался и выпрямился: он заметил серебряный крестик на вороте рубахи у своего собеседника — справа нашивки капитана, а слева крестик. Ему никогда не доводилось разговаривать с капелланом, и он радостно обалдел от подобной возможности.

— Так вы, стало быть, капеллан! — восторженно воскликнул он.

— В общем да, — откликнулся капеллан. — Так вы, стало быть, не знали, что я капеллан?

— В общем нет, — сказал Йоссариан. — Я, стало быть, не знал, что вы капеллан. — Он зачарованно смотрел на собеседника и широко улыбался. — Я раньше ни разу не видел капеллана.

Капеллан вспыхнул и смущенно опустил взгляд. Это был худощавый человек чуть за тридцать, с узким бледным лицом, рыжеватыми волосами и застенчивыми карими глазами. На щеках у него виднелись невинные оспинки — следы юношеских прыщей. Может, он в чем-нибудь нуждается, участливо подумал Йоссариан.

— Может, вы в чем-нибудь нуждаетесь? — участливо спросил капеллан.

Йоссариан, по-прежнему улыбаясь, отрицательно покачал головой.

— Да нет, — сокрушенно сказал он, — у меня вроде есть все, что мне нужно. Решительно все. Я ведь вообще-то даже и не болен.

— А вот это хорошо, — сказал капеллан. Его смутили собственные слова, и, обеспокоенно хихикнув, он прижал к зубам костяшки согнутых пальцев, но Йоссариан промолчал, и капеллан смутился еще сильней. — Мне надо навестить всех наших однополчан, — с ноткой вины в голосе после паузы выговорил он. — Я скоро опять к вам наведаюсь… может быть, даже завтра.

— А вот это хорошо, — сказал Йоссариан.

— Непременно наведаюсь, — повторил капеллан. — Но только если я и правда вам нужен, — застенчиво опустив голову, добавил он. — Если я не буду вам в тягость… как многим другим.

— Не будете! — просияв от любовного расположения, заверил его Йоссариан. — Вы очень мне нужны, можете не сомневаться.

Лицо капеллана озарила благодарная улыбка, а потом он украдкой посмотрел на листок бумаги, который все время держал в руке, стараясь, чтоб Йоссариан этого не заметил. Пересчитав койки — Йоссариан видел, как у него шевелятся губы, — капеллан неуверенно воззрился на Дэнбара.

— Вы не скажете, — шепотом спросил он, — это лейтенант Дэнбар?

— Да, — громко ответил Йоссариан, — это лейтенант Дэнбар.

— Благодарю вас, — прошептал капеллан, — благодарю вас, вы очень любезны. Мне надо поговорить с ним. Мне надо поговорить со всеми воинами нашего полка, которые попали в госпиталь.

— Даже с теми, кто лежит в других палатах?

— Даже с теми, кто лежит в других палатах.

— Будьте осторожны в других палатах, святой отец, — предостерег его Йоссариан. — Это психические палаты. Там полно психов.

— Меня не обязательно называть «отец». Я анабаптист.

— Будьте осторожны, — мрачно повторил Йоссариан. — И не надейтесь на помощь военной полиции — там служат бесноватые маньяки. Я бы проводил вас, да сам боюсь их всех до смерти. Безумие заразительно. Наша палата единственное место, где собраны нормальные люди. Единственное место в госпитале, а может, и на всей земле.

Капеллан поспешно встал и бочком, бочком отступил от койки Йоссариана. Потом смущенно улыбнулся и пообещал вести себя с должной осторожностью.

— А теперь мне надо к лейтенанту Дэнбару, — заключил он. Однако не сдвинулся с места, и вид у него был немного виноватый. — Как он, по-вашему? Ничего?

— Нормальный парень, — заверил его Йоссариан. — Уникальный тип. И что самое замечательное — никакой самоотверженности.

— Да нет, я не об этом, — снова перейдя на шепот, заторопился капеллан. — Он очень болен?

— Да нет, не очень. Он и вообще-то не болен.

— А вот это хорошо. — Капеллан облегченно вздохнул.

— Да, — вздохнул и Йоссариан, — это хорошо.

— Капеллан! — воскликнул Дэнбар, когда тот поговорил с ним и ушел. — Представляешь себе? Капеллан!

— А какова обходительность? — вопросительно утвердил Йоссариан. — Ему, пожалуй, должны дать не меньше трех голосов.

— Кто это ему должен? — подозрительно спросил Дэнбар.