Поправка-22

— Меткаф, это ваша нога? На которую я наступил?

— Никак нет, сэр. Это, наверно, лейтенанта Шайскопфа.

— Это вовсе не моя нога, — сказал лейтенант Шайскопф.

— Стало быть, все же моя, — решил майор Меткаф.

— Так уберите ее.

— Слушаюсь, сэр. Только сначала вам придется убрать свою. А то она стоит на моей.

— Вы предлагаете мне убрать ногу?

— Что вы, сэр! Никак нет, сэр!

— Тогда убирайте вашу и помалкивайте. Чтоб никакой мне тут околесины. Ясно? Так можно погромче? Я ничего не слышу.

— Слушаюсь, сэр. Мне никогда не приходило в голову утверждать, что вы не сможете меня наказать.

— Это про что же вы толкуете?

— Я просто отвечаю, сэр. Отвечаю на ваш вопрос.

— Что еще за вопрос?

— «Так на каком основании, грамотейское отродье, вы утверждали, умник вонючий, что мы не сможем вас наказать?» — прочитал свою запись капрал, который умел стенографировать.

— Ну ладно, — сказал полковник. — Так на каком таком растреклятом основании?

— У меня не было таких оснований, сэр.

— Когда?

— Что «когда», сэр?

— Опять вы задаете вопросы.

— Виноват, сэр. Я просто не понял, сэр.

— Когда у вас не было оснований? Теперь поняли?

— Никак нет, сэр. Не понял.

— Это вы уже говорили. А теперь отвечайте.

— Да как же я отвечу, сэр?

— Опять вопрос.

— Виноват, сэр. У меня никогда не было оснований.

— На что?

— Ни на что, сэр.

— Так-то лучше, мистер Клевинджер, — удовлетворенно сказал полковник. — Даром что это прямая ложь. Не далее как вчера вечером вы шептали в сортире, что мы не сможем вас наказать. Значит, вы считали, что основания-то у вас есть, тем более что этот грязный сукин сын, которого мы не одобряем… этот, как его…

— Йоссариан, — подсказал лейтенант Шайскопф.

— Вот-вот, Йоссариан. Теперь вспомнил… Йоссариан? Это что еще за фамилия такая — Йоссариан?

— Это у него такая фамилия, сэр, — всегда готовый ответить полковнику, пояснил лейтенант Шайскопф.

— Ладно, пусть фамилия. Так на каком основании вы нашептывали Йоссариану, что мы не сможем вас наказать?

— Виноват, сэр, но я же говорил Йоссариану совсем не то. Я говорил, что вы не сможете меня обвинить…

— Может, я, конечно, дурак, — перебил его полковник, — но мне что-то не видно разницы. Конечно же, я полный дурак — потому что не вижу разницы, да и все тут!

— М…

— А вы, значит, растреклятое грамотейское трепло, верно? У вас ведь никто не просит разъяснений, а вам, значит, не терпится. Я сказал, что сказал, а разъяснений у вас не просил. И вы, значит, позорное грамотейское трепло, так?

— Никак нет, сэр.

— Нет, сэр? Значит, трепло-то я?

— Что вы, сэр! Никак нет, сэр!

— А раз нет, значит, вы позорное трепло, верно?

— Никак нет, сэр.

— Вам что — хочется меня завести?

— Никак нет, сэр.

— Так трепло вы или нет?

— Никак нет, сэр.

— Значит, хочется. Ну так я перепрыгну сейчас через этот здоровенный вонючий стол и повыдергаю вам, трусу вонючему, руки и ноги, откуда они, зараза, растут!

— Повыдергайте, сэр! Обязательно повыдергайте! — подхватил майор Меткаф.

— Да и вы тоже трепло вонючее! — рявкнул на Меткафа полковник. — Говорил я вам, трусу дерьмовому, чтоб вы помалкивали, болван позорный?

— Так точно, сэр. Виноват, сэр.

— Вот и помалкивайте.

— Да я же именно и учусь помалкивать, сэр. Без ученья любое дело не дело, а мученье.

— Это кто так говорит?

— Все так говорят, сэр. Даже лейтенант Шайскопф.

— Вы так говорите, Шайскопф?

— Так точно, сэр, говорю. Да и все говорят.

— Ладно, Меткаф, надеюсь, вы научитесь помалкивать, если будете как следует учиться. Так на чем мы остановились? Прочитайте-ка мне последнюю фразу.

— «Прочитайте-ка мне последнюю фразу», — тотчас прочитал капрал, который умел стенографировать.

— Да, не мою последнюю фразу, болван! — заорал полковник.

— «Прочитайте-ка мне последнюю фразу», — тотчас прочитал капрал.

— Это моя последняя фраза! — взвыл полковник с побагровевшим от злости лицом.

— Никак нет, сэр, — поправил его капрал. — Это моя последняя фраза. Я вам только что ее сказал. Припоминаете, сэр? Пятнадцать секунд назад.

— Ох ты ж распрогоссссподи Иисусе Христе! Да прочитайте мне его последнюю фразу, болван! И назовите, кстати, свою вонючую фамилию, будь она неладна.

— Попинджей, сэр.

— Следующий вы, Попинджей. Этот разбор закончим и начнем ваш. Ясно?

— Так точно, сэр! А в чем меня будут обвинять?

— А какая, к дьяволу, разница, Попинджей? Вы слышали про ученье? Вот мы вас и научим — разберемся с Клевинджером и научим. Курсант Клевинджер, на каком… Вы ведь курсант Клевинджер, а не Попинджей?

— Так точно, сэр.

— Прекрасно. Так на каком…

— Попинджей — это я, сэр.

— Понятно, Попинджей. И вы, значит, сын миллионера, так? Или сенатора?

— Никак нет, сэр.

— Ну, тогда вы крепко вляпались, Попинджей. А может, ваш отец генерал или важный чин в Белом доме?

— Никак нет, сэр.

— Превосходно, Попинджей. Так чем занимается ваш отец?

— Он умер, сэр.

— Замечательно, Попинджей. Считайте, что вы вляпались по самую макушку, вам и с лопатой теперь не выбраться, ясно? А почему вы, кстати, Попинджей? Что это еще за фамилия такая — Попинджей? Вот уж не одобряю.

— Это у него такая фамилия, сэр, — объяснил полковнику лейтенант Шайскопф.