Поправка курса (СИ)

Пройдя вёрст десять мы с Булькой, усталые но довольные, вернулись в Дом Роз. У ворот стояла бричка Альтшуллера. После того, как и Чехов, и девочка Надя исцелились, Исаак Наумович стал нарасхват, и ему пришлось обзавестись собственным выездом. Парой гнедых.

И в гостиной они меня ждали. Не гнедые, а Исаак Наумович и его пациент. Альтшуллер мог заходить ко мне запросто, Мустафа это знал и всегда раскрывал перед ним двери.

— Вот, Петр Александрович, господин Рабушинский попросил свидания с вами, и я взял на себя смелость пригласить его сюда.

Господин Рабушинский был нездоров. Очень нездоров. На вид не лучше Чехова в его самый сложный период.

— Как вы желаете получить от меня деньги? — сразу перешел к сути он.

— Вы делаете безусловное невозвращаемое пожертвование. Один миллион — товариществу «Электрификация Ялты» и сто тысяч — детской санатории «Надежда». Как только это будет выполнено, мы начнём лечение.

— Какие у меня гарантии?

— Никаких, — пожал плечами я. — Я беру деньги не за результат, а за работу. Не навязываюсь.

— Но на что я могу надеяться?

— На выздоровление. Месяц вы проведете здесь, в лечебном флигеле. Под наблюдением доктора Альтшуллера. И выйдете здоровым. Дальнейшее будет зависеть только от вас.

— Что — дальнейшее?

— Всё — дальнейшее.

И Рабушинский согласился.

Все соглашаются.

Авторское отступлениеРентгеновские аппараты в описываемое время далеки от совершенства. Мощность катодной трубки была невелика, что удлиняло время экспозиции при рентгенографии (о рентгеноскопии поначалу не было и речи). Потому применялись фотопластины высокой чувствительности, которые нужно было готовить непосредственно перед исследованием: они быстро теряли свои свойства и хранению не подлежали. После сеанса рентгенографии фотопластины проявляли, фиксировали и контактным способом делали отпечатки уже на обычную фотобумагу. Затем изображение смывали, пуская серебро в повторный оборот химическим путём. И так снова и снова. Стоимость рентгеновского аппарата фирмы Сименс, в зависимости от комплектации, начиналась от двух с половиной тысяч рублей. До революции существовали проекты постройки ветряных электростанций на холмах Крыма, но экономическая потребность в том была невелика из-за незначительности крымской промышленности и, как следствие, отсутствию крупных инвесторов. Киловатт-час в то время в Ялте стоил полтора рубля. Так что электростанция на энергии ветра — «дело архиполезное».

Лишь в начале тридцатых годов прошлого века, уже при советской власти, начали было строительство ветряной электростанции в Балаклаве, но ввели в эксплуатацию только один ветряк мощностью сто киловатт. Отношения Чехова и Книппер не есть главное в данном повествовании, однако, если убрать сантименты, важным документом является так называемое «завещание Чехова», в котором деньги и дом в Ялте он оставлял сестре Марии, жене же — пять тысяч рублей и дачу в Гурзуфе, то есть вдесятеро меньше, чем сестре. К тому же сестре он оставлял и доходы с драматических произведений, а это — десять тысяч ежегодно, очень хорошие деньги по тем временам: в звонкой монете — восемь с половиной килограммов николаевских червонцев девятисотой пробы! И сумма эта только росла, с появлением новых театров пьесы Чехова ставились по всей Империи с соответствующими отчислениями в пользу автора или его наследников. Очевидно, что между Чеховым и Книппер был заключен брачный контракт, по которому супруги не претендовали на имущество друг друга. Что красноречиво говорит о ситуации.

Глава 12

12

8 июля 1904 года, четверг

Ялта

Этот город — один из самых спокойных городов России. Нет крупной промышленности — нет и пролетариата, поставщика отчаянных головушек, которым нечего терять. Много зажиточных горожан, возле которых кормятся мастеровые, прачки, кухарки, дворники, садовники, чернорабочие — много кто кормится. Из местных. Местные пришлых голодранцев не любят — те хлеб отбивают. За пришлыми следят, и чуть что заметят, доносят полиции. Полиция же с ними не церемонится: рядом царская резиденция, тут сволочи не место. Так и говорит полиция, прямо, грубо, без экивоков: сволочи не место! Играет значение и обособленность Ялты. Город не проходной двор вроде Москвы или Нижнего, сюда и попасть непросто, и сбежать нелегко.