Попробуй догони

И тогда она расцепила пальцы и сжала ими его плечи сверкнув глазами, он дернул ее на себя, едва не проткнув пенисом насквозь, и они слились в упоительном экстазе Она впилась в его губы ртом и запрыгала под ним, словно норовистая кобылица. Почти со звериным остервенением они принялись исполнять дикарскую любовную пляску, издавая нечеловеческие звуки.

В какой-то момент этих судорожных телодвижений Таггарт выдернул из-под Мойры подушки, зашвырнул их в дальний угол спальни и слегка изменил положение тела. Она обвила его ногами и немедленно почувствовала умиротворение. Он замедлил темп своего бешеного штурма и перевел дух. Все ощущения Мойры обрели новую окраску, она почувствовала прилив сил и проворнее задвигала тазом, на этот раз легко и свободно, как равноправная партнерша, а не жертва обезумевшего людоеда.

Сжав ладонями ее лицо, Таггарт продолжал любить ее нежно и бережно. От этого умопомрачительного процесса ощущения Мойры стали острее. А когда их губы слились в поцелуе, она закрыла глаза и перенеслась в забытое прошлое, в те неведомые далекие времена, когда они с Таггартом вот так же страстно предавались исступленному соитию в стенах этого замка, в этой же башне. Он ускорил ход событий, задвигавшись мощно и яростно, и бурно кончил. И в ушах ее словно бы прозвучали слова: «Наконец-то ты вернулся в свои родные места!»

Охваченная странным восторгом, Мойра снова испытала оргазм и впала в забытье, подарившее ей необходимый организму после изнуряющего секса отдых. Таггарт улегся на бок и прижал Мойру к своей груди, уткнувшись подбородком в ее влажные волосы. Постепенно их дыхание стало ровным, сердца успокоились. Придя в себя, Мойра попыталась было осмыслить все происшедшее с ними, но вскоре почувствовала, что не способна думать, а хочет только чувствовать.

Чудовищная пустота в лоне пугала ее, соски требовали продолжения стимуляции, промежность – легкого массажа. Только новый шквал удовольствия мог успокоить и обнадежить Мойру, вселить в нее уверенность в своих возможностях. Как могла она размышлять об исходе деловых переговоров с Таггартом, когда он только что побывал в ней лично, ослепил ее своим мужским достоинством, очаровал своим темпераментом. Ей было жутко от одной лишь мысли об их неминуемой грядущей разлуке. И она гнала все мысли прочь.

Какие бы дружеские и теплые ни сложились между ними отношения, он должен был улететь в Америку, она же была обречена остаться в замке. К счастью, Таггарт отвлек ее от неприятных размышлений нежным поцелуем в шею. Глаза Мойры засветились чистой радостью. Но внутренний голос нашептывал ей, что она наивная глупышка, неосмотрительно впустившая чужестранца в свое сердце.

Но он оказался самым удивительным из всех мужчин, которых она знала. Не каждый способен мгновенно перевоплотиться из царя джунглей в благородного и ласкового джентльмена. Мойра улеглась поудобнее, плотнее прижалась спиной к его горячему сильному телу и настроилась на философский лад.

Несомненно, легенды и сказания предков, история ее семьи, предания родной земли оказали на нее огромное влияние. Она была очарована их романтической красотой, хотя не считала себя склонной к мечтательности. Ей всегда был ближе реалистический, прагматической подход к жизни.

Обстоятельства вынуждали ее смотреть на окружающую реальность трезво, не питая иллюзий. Образованная современная женщина, она знала, чего хочет, и делала все, чтобы добиться своей цели, как решая крупную финансовую проблему, такую, к примеру, как привлечение капитала для восстановления фамильного замка, так и изыскивая деньги на текущие нужды. В обоих случаях она все тщательно планировала и принимала осмысленное решение.

Но все это не объясняло, почему она ввязалась в интрижку с Таггартом. Даже само общепринятое название подобной скоротечной любовной связи – интрижка – вызывало у нее внутренний протест и звучало как оскорбление. В ней пробуждались романтические чувства и вера в красивые семейные легенды, дремавшие до поры в глубине сердца. Вероятно, их пробуждение было обусловлено встречей с благородным рыцарем, явившимся в облике Таггарта-младшего.

Он продолжал играть с ее шелковистыми локонами. Глаза Мойры закрывались, по телу разливалось блаженное тепло. Засыпая, она подумала, что проснется бодрой, полной сил и свежих идей и решит одним махом все свои проблемы.

Когда она проснулась много часов спустя, комнату, погруженную во мрак, освещали только тлеющие в камине рубиновые уголья. Еще плохо соображая спросонья, Мойра все же поняла, что находится в спальне одна. Тем не менее ей не стало одиноко и тревожно, хотя бы потому, что брюки Таггарта висели на спинке стула возле платяного шкафа.

Мойра улыбнулась и с наслаждением потянулась, словно сытая и довольная кошка. Другая бы на ее месте терзалась угрызениями совести. Ведь за три последних дня она совокуплялась с двумя мужчинами. Но ей хотелось мурлыкать и ежиться в лучах полуденного солнца, не омрачая свое беззаботное существование ненужными соображениями.