Попробуй меня остановить

– Понимаю. Но визит к директору школы не так уж и страшен. Мама и раньше ходила на собрания. И не всегда меня там по головке гладили.

– Когда это было? – спрашивает Аверин, но тут же сам отвечает: – Тогда, когда вы с мамой жили вдвоём? После смерти твоего отца? Так вот: теперь я выполняю обязанности твоего отца. И имею право требовать от тебя выполнения определённых, совсем не сложных правил. Первое – не позорить ни меня, ни маму. Второе – прилежно учиться. Третье – не связываться с Войновым. Заметь, в этих правилах нет ни уборки по дому, ни каких-то ещё домашних дел. Разве тебе плохо живётся?

Аверин замолкает в ожидании ответа. А меня просто распирает от злости. Начинаю загибать пальцы:

– Во-первых, я исправлю историю. Во-вторых, я никого не позорю, и это всего лишь собрание в школе. В-третьих – не надо выбирать мне друзей. А в-четвёртых – ты мне не отец!

Я стремительно обхожу Аверина и забегаю в дом.

Да пошёл он к чёрту!

– Варюш, как дела? – из кухни выходит улыбающаяся мама. – Я тут пельмени надумала лепить, ты мне поможешь? Но сначала обедом тебя накормлю.

Она явно не замечает ни моих раздутых ноздрей, ни резких движений, которыми я стягиваю обувь. Её руки в муке, она держит их перед собой, стараясь ничего не трогать.

– Есть я не хочу… А с пельменями, конечно, помогу. Только можно, я попозже к тебе приду? Мне нужно принять душ, я после физры.

Старательно контролирую свой тон, и мама, кивнув, уходит на кухню. А я несусь вверх по лестнице, влетаю в свою комнату и с размаху захлопываю за собой дверь.

Бесит! Чёрт, как же меня бесит Аверин! Словно он пример для подражания, и я почему-то должна его слушать. Его! Бабника и подонка!

Скинув рюкзак с плеч, подхожу к окну и раздвигаю занавеску. Из моей комнаты хорошо видно только часть двора и кусок ворот. И я просто жду, когда ворота, наконец, откроются, и Денис уедет. Он был одет в форму, а значит – уже собрался идти на работу.

Не знаю, сколько я так стою возле окна, пытаясь разглядеть то, что находится за углом. В какой-то момент отчётливо слышу, как хлопает парадная дверь. А ещё минут через пять она хлопает второй раз. Через минуту, не больше, ворота ползут в сторону, и машина Дениса появляется на дороге. Отчим уезжает. И мне сразу становится легче дышать.

Я всё-таки иду в ванную и принимаю душ, заколов волосы в пучок, чтобы не намочить. Потом надеваю домашние шорты и майку и решаю спуститься к маме.

Застаю её всё там же на кухне за лепкой пельменей.

– О-о, Варя, вливайся! – с улыбкой говорит она, заметив моё появление.

Я макаю пальцы в муку и, встав с мамой рядом, берусь за тесто, которое она уже раскатала в небольшие кругляши. Кладу фарш в середину, накрываю другим куском теста и прищипываю края. Вместе работа идет быстрее.

– Как дела в школе? – непринуждённо спрашивает мама, боднув меня бедром. – Денис сказал, что некий Игнат за тобой ухаживает. Хороший мальчик?

– Мне не нравится, – практически цежу сквозь зубы.

– Ну-у… значит, не твоё, – сразу отступает она. – Да и какие сейчас могут быть мальчишки? Сначала нужно школу закончить.

Вот, значит, как. Тогда я решаю кое-что ей напомнить:

– А как же ты и папа? Вы ведь встречаться начали ещё в школе, да?

– Ладно, ты меня поймала, – мама расплывается в улыбке, которая тут же меркнет. – Просто сейчас время другое, Варь, – продолжает она обеспокоенно. – Мальчишки совсем другие. Им нужно всё по максимуму, побыстрее и без каких либо обязательств. Я просто за тебя волнуюсь, вот и всё.

– Ясно, – я впериваю взгляд в очередной пельмень, сконцентрировавшись на лепке.

Чувствую, что мама сканирует мою щёку, но не решается вновь заговорить со мной на эту тему.

– Я вижу, что ты не в восторге от Дениса, – говорит она после нескольких минут нашего обоюдного молчания. – Но также я вижу, что он очень старается. Пытается дать тебе всё самое лучшее. Сегодня утром он сожалел, что был с тобой резок и что придрался к твоей одежде. Обещал, что больше ничего подобного не повторится. Он ведь никогда не имел дела с подростками и не знает, как себя вести.

Ну-ну… Пусть лучше расскажет, как он бросил беременную.

Однако вслух я говорю совсем другое:

– Ну что? Убираем пельмени в морозилку?

– Да, давай. Видишь, как мы быстро!

Чуть позже мама отваривает порцию пельменей, и мы ужинаем. После вместе убираемся на кухне и садимся перед телевизором в гостиной.

– О, смотри, вроде интересный фильм, – щёлкая по каналам, наконец находит нужный. – Посмотрим?

– Давай, – пожимаю плечами и забираюсь с ногами на диван. – Давно мы так не сидели.

Мама садится рядом и обнимает меня за плечи. Поверить не могу, что она беременна, и когда-нибудь, через несколько лет, с нами на диване будет сидеть ещё один человечек. И вроде подростковые задвиги мне чужды, но, похоже, я всё равно немного ревную. И к Денису, и к их будущему ребёнку. Да, понимаю, это глупо, но…

Когда фильм подходит к концу, тянусь к пульту и выключаю телек.

– Мам, мне нужно с тобой поговорить, – разворачиваюсь к ней лицом. – И тема достаточно сложная. Поэтому я не знаю, как сказать, чтобы не расстроить тебя.