Попробуй меня остановить

Когда наши матери, зацепившись наконец языками, начинают обсуждать соседей, мы с Васькой сбегаем наверх в мою комнату. Хорошо, хоть Аверина не видно. Последние дни он занят с машиной во дворе. Кажется, что-то с двигателем. А сегодня явно избегает гостей…

– Ты хреново выглядишь, – бесцеремонно заявляет Васька, плюхаясь на мою кровать. – Сама расскажешь, что случилось? Или мне рассказать?

А вот это уже интересно!.. Неужели Вася что-то знает? Неужели Остап рассказал?

– Хорошо, давай ты, – махнув рукой, позволяю ей говорить первой.

– Ты и Остап расстались, – без долгих сантиментов заявляет подруга.

И, словно снайпер, одним выстрелом бьёт сразу в цель.

Я пожимаю плечами и сажусь с ней рядом. Бросаю небрежно:

– Мы и не были вместе…

– Для всех остальных! – перебивает меня Василиса. – Но я же не все. Я же знала, что это спектакль. А вот теперь уже нет.

– Ну и как ты это поняла?

– Пф-ф! – фыркает она, надувая губы. – Ну только идиот не сможет понять, что Остап теперь полностью свободен. Со всеми вытекающими, кстати.

Я не понимаю, к чему она клонит, но мне уже больно. Непроизвольно морщусь.

– Что это значит? – голос непроизвольно дрожит.

– Вытекающие? – уточняет Вася и тут же даёт пояснения: – Это – Звёздная, которая тут как тут. Да и другие. А ещё в наш класс вернулся тот Остап, которого никто не видел уже две недели. С тобой он был… – она щёлкает пальцами, подбирая слова. – Ну-у… таким живым, дышащим. Другим! А сейчас это машина. Машина, которая пусть и начала хорошо учиться, но в остальном всё в ней вернулось на круги своя. Остап – пуп земли, к нему на сраной козе не подъедешь.

– Таким он был, да?

– Да. Иногда мрачный, иногда чересчур агрессивный. И всегда со всеми недружелюбный. Разве что с близким окружением. А фанатки всё равно толпами стелются. Словно им нравится быть униженными. Скажи мне вот что: надеюсь, ты сама его бросила?

Я снова морщусь от боли в груди. Качаю головой.

– Нет. Это он.

– Бли-ин… – протягивает Василиса, и её лицо становится виноватым. – Прости, Варь! А я тут разглагольствую о девицах Войнова. Представляю, как тебе неприятно.

– Да, неприятно, – тихо соглашаюсь я с ней. – Давай лучше поговорим о том, каким он был раньше. Он прям всегда таким был? Или с ним что-то случилось?

Василиса задумывается, устремив взгляд в потолок.

– Ну-у… первый класс, второй, третий – он был обычным мальчишкой. Да и последующие тоже, не считая его лидерства в спорте. Войнов учился на «отвали», но учителя его любили. А потом вроде как его отец бросил его мать, и Остапа как подменили. Сначала стал закрытым. Потом злым. Потом надменным. Дальше уже никто не следил за этими переменами. Парни боятся с ним связываться, а девчонки влюбляются без устали. Плохая компания за пределами школы. Сомнительные заведения, которые он посещает. По учёбе он начал конкретно отставать ещё в прошлом году. Ну а в этом скатился окончательно. Да ещё и Нестерова избил. Мне продолжать?

– Нет, не надо…

Я поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Кутаясь в руки, обнимаю себя за плечи. И просто смотрю бездумным взглядом в окно. Вася подходит ко мне незаметно и неуверенно обнимает.

– Хочешь поплакать? – спрашивает она с неподдельным участием.

– Нет, – я улыбаюсь. – Мне уже надоело.

Но я всё равно плачу. Слёзы бегут по щекам уже как-то сами. Без моего согласия.

– Тогда не реви, и давай смеяться, – Вася разворачивает меня к себе лицом. – Ну ладно тебе, Варька! Чёрт с ними, с этими парнями! Эрик тоже козёл! Да они почти все козлы! И у нас будет ещё куча времени, чтобы найти в этом стойле нормальных парней.

Ну вот. Она снова это делает! Заставляет меня смеяться, несмотря на всю эту тяжесть на душе. У Василисы – талант быть другом.

Чуть позже она заставляет меня смотреть фильм, который сама находит на моём компьютере. Ничего хуже я, наверное, никогда не видела. Дурацкая американская комедия с не самыми лучшими актёрами… Но это помогает мне немного забыться.

Когда по экрану бегут титры, я, вдруг опомнившись, спрашиваю у Василисы:

– А почему отменили собрание?

– Ой, там вообще весело! Наш директор якобы пообщался с родителями по телефону. И ему этого оказалось достаточно. Не знаю, что он уж там наговорил, вот только моя мама выразилась примерно так: «Нужно перестать платить такие деньги этому бездарю и псевдоморалисту». И не смотри так на меня. Я не знаю, что это значит.

Мы обе замолкаем и переглядываемся. Ни для кого не секрет, что директор получает свою зарплату не только из госбюджета. Может, богатые родители учеников захотят его заменить?

Я с ужасом вспоминаю те анкеты, которые он ведёт на каждого из нас. И в процентах подсчитывает, кого в скором времени отчислит.

– Ладно, пора спускаться вниз, – Васька нехотя встаёт со стула. – Мою маму порой невозможно выгнать. А я почти уверена, что последний час твоя раз двести посмотрела на дверь.

Я начинаю хохотать. Снова. Васька тоже подхватывает, и мы смеёмся до коликов в животе. Потом мой смех становится несколько истеричным, и я ловлю себя на том, что опять готова разреветься. Это когда-нибудь закончится?