Я очнулась на полу в трюме. Правда, чувствовала себя при этом удивительно отдохнувшей. Более того, создавалось впечатление, будто меня напоили энергетиками. Ни нога, ни бедро, ни голова больше не болели, и только кровь на руке доказывала, что мне на самом деле было очень плохо.
Но это что же получается… бриг меня исцелил? Значит, всё происходило на самом деле? Я действительно заделала все дыры в золотистом полотне корабля, а он пытался присвоить ещё и меня в придачу? Хорошо хоть послушался и отпустил. Покосившись на свою левую руку, и увидев на внешней стороне ладони чёрную татуировку в виде корабля из переплетённых линий, я окончательно убедилась в реальности своего бреда.
Ну, зато теперь знаю, как зовут этот странный бриг. «Эльдагар». Звучит гордо. И теперь он точно целый — и внешне и внутренне. Интересно, у него появятся какие-то новые функции? Вдруг он ещё и летает?
Но додумать эту бредовую мысль не успела. Сердце вдруг сжалось от неожиданно накатившего страха, а я словно наяву увидела упавшего на камни Эрикнара. Он явно с кем-то дрался и этот кто-то, определённо, побеждал…
Не сомневаясь ни мгновения, закрыла глаза и переместилась, пусть даже не представляла, куда меня занесёт. Сейчас важно было лишь одно — помочь Эрику. И я твёрдо знала, в этот раз у меня получится прыгнуть прямиком к нему… где бы он ни находился.
Из-за гор только-только показалось утреннее солнце, а все группы полицейских и агентов, задействованных в предстоящей операции, уже собралась в назначенном месте.
Эрик прибыл в числе первых. Накануне он решил вообще не ложиться, в путь отправился ещё до полуночи, ведь лететь на велире предстояло три с половиной часа. Добравшись раньше основных сил, он даже успел совершить вылазку вместе с группой разведчиков, и теперь гораздо лучше приставлял себе масштабы грядущего штурма.
Это место удалось найти во многом благодаря Анне. Ведь именно она добыла шприц с препаратом, способным, как выяснилось, развязать язык кому угодно. Его действию не мешали ни ментальные блоки, ни клятвы, а всё потому, что после введения сыворотки допрашиваемый был уверен, что говорит сам с собой. А себе, как известно, можно поведать о чём угодно.