Попробуй меня (СИ)

"В ледяной постели каждая мысль напрашивается на то, чтобы ее профильтровали. Я не могу фильтровать свои мысли, Дейвидсон, пока в них ты. Боюсь упустить хоть одну частичку.

Я забываю, что значит любить тебя.

И можно ли вообще любить?

Такую тебя.

Другую.

Не как все?

Я учусь. Каждый учится любить. И я учусь на тебе.

Любовь, ненависть — все скопилось в одном. И ты, только ты можешь жить в двойном обличье — одной рукой ласкать, а другой наносить раны.

Я люблю все твои ранки. Я буду специально сыпать на них соль, чтобы медленнее заживали. Чтобы они болели. Чтобы ты болела во мне.

Не думай, что я забываю.

Такую как ты не забудешь.

Точнее, я хочу сказать,что мое сердце не разобьётся. Всю жизнь я мечтал о том, чтобы кто-нибудь разбил мне сердце. А теперь я боюсь, что разбивать, собственно, нечего.

Каждую ночь я закрываю глаза, Рикка, и возвращаюсь к поискам тебя.

И сегодня я тоже надеюсь, что мне повезет.

х х х

Доброй ночи, девочка.

До следующего сна на нашем сотом небе."

========== Глава 29. ==========

Никогда не думала, что учиться в универе настолько сложно.

Приятного прочтения.

Наша жизнь — это череда мгновений. Пусть они пройдут. Мгновения. Неизбежные. Ведущие к главным.

Все велось к одному. Ну, знаете, всегда ведь так бывает. Вы влюбляетесь, начинаете встречаться, детская влюбленность перерастает во взрослую любовь, обязательно с тем дополнением, что вы обязательно должны умереть в один день. А затем начинаются эти вечные ревности, скандалы, в конечном итоге – вы расстаетесь так, словно вы для друг друга ничего и не значили. Словом, все то, что горело между вами – так, чепуха.

Как университет?

Жалкое подобие хорошего образования. – фыркнул Хоран, с ненавистью перелистывая уже какой по счету лист журнала. – Все это че-пу-ха. – произнес тот по буквам явно недовольным тоном. – Складывается впечатление, что мы так и останемся неучами, начавшие и завершившие свою учебу в этом гребаном колледже, который превратился..(на этом месте он как-то не по-свойски засмеялся).. в обычный уголек!

Я с увлечением уставилась в этот журнальчик, листы которого уже явно помялись от постоянного переминания в пальцах Найла. Куча университетов, целый ряд образовательных слов, непонятных даже самим создателем этого журнала… Все это категорически никого не интересовало.

Я вновь отвернулась к окну и нахмурилась.

Пролетая в нескольких милях над землей, невольно крутилась мысль в голове: Куда же, в конце концов, делась та девочка, которую я знала? Ну, которую когда-то звали Риккой Дейвидсон с вечно-сияющими глазами и этими проклятыми ямочками, которые напоминали одного человека. Того, кто, кажется, уже даже забыл ту самую «вечнолюбимую» девочку.

Что же изменилось? Кажется, все тоже самое. Мои глаза, мой рот, и даже эти завивающиеся локоны немного подросли. Вот только улыбка уже не та, милочка моя. Все это из-ме-ни-лось. Нет больше того огня, который когда-то кипел ярким пламенем где-то глубоко внутри. Теперь я улыбаюсь ровным счетом так, как будто собираюсь разреветься. Упасть головой на плечо блондина и зареветь так, что зубы бы ломило от адской боли, а сердце так бум-бум-бум – и совсем бы провалилось.

Ну а разницы, в принципе, никакой.

Мне просто хорошо. Мне нравится то чувство, когда, собственно, ты не чувствуешь ничего. Я улыбаюсь твоей фотографии в заброшенной папке на ноуте, потому что правда приятно видеть. А затем одно мгновение – вот и ноут выключен, и твоей фотографии больше нет.

Я улыбаюсь, когда Найл корчит рожи, а затем готова провалиться сквозь землю, потому что ТЫ, черт тебя побери, тоже так кривляешься. Или, правильней сказать, кривлялся.

Все просто будет. Ни хорошо, и ни плохо.

С тобой, Стайлс, и без тебя.

Все будет без этих твоих шуточек и холодных прикосновений. Без твоих грубых фразочек в адрес какого-нибудь идиота, который чуть не задел твой прекрасный «Range». Без твоего высунутого языка, который точно помогает тебе в написании новой песни.

Все будет, Стайлс.

Все уже несколько недель без тебя - просто будет.

Уважаемые пассажиры, наш перелет плавно переходит в стадию опасной зоны. Большая просьба оставить всю панику при себе и набраться терпения.

Вот дерьмо. – выругался Хоран, откладывая наконец этот журнал в сторону. – Эти воздушные ямы так и настаивают на то, чтобы я блеванул прямо вот сюда.

О боже, Найл. – усмехнулась я и затянула ремень на поясе потуже. – Всего лишь опасная зон…

Вот знаю я их опасные зоны! – перебил меня блондин. – В тот раз так качнуло, что я практически свои кишк…

Ой нет, не продолжай. – аналогично перебила его я, отворачиваясь в другую сторону.

Не успел блондин возразить, как самолет резко качнуло влево и, скорее всего, в моем ухе повышибало все перепонки, потому что кое-кто заорал со всей дури на весь салон и вцепился в меня грубой хваткой.

Мы умираем?! – трясущимся голосом пропищал Найлер, испуганно хлопая ресницами. Миллиард морганий в секунду. Дамы и господа, Найл Хоран – взрослый мужчина к вашим услугам.

Я мягко улыбнулась и шутливо потрепала блондина по голове. Ради того, чтобы он не забывал – я рядом.