Попробуй... запрети мне!

От ее слов в голове сразу же всплыла картина того ужасного дня, той трагедии, повлекшей за собой… Нет, мне нельзя думать об этом, нельзя.

― Я не должна была просить его о чем-либо. Не должна была. Моя мама умерла из‐за меня, и только мне нести этот грех до конца своих дней.

― Знаешь, милая, когда у тебя умирает твоя сестра‐близнец, это как будто у тебя оторвали часть сердца или даже больше. Вырывали из тебя живьем все жизненно важные органы, даже не удосужившись перед этим усыпить. Между близнецами всегда была особая связь. И поверь, мне точно так же плохо, как и тебе, только еще ты меня отталкиваешь.

Она говорила, а я не сдержалась и зарыдала в голос, руками прикрывая лицо. Мне было слишком больно осознавать, что мама лежит в земле, что она больше никогда меня не обнимет, а я не смогу сказать ей, как сильно ее люблю. И еще больше угнетало то, что именно по моей вине она лежит там, вместо того, чтобы жить долгой счастливой жизнью.

От рыданий у меня сотрясалось все тело. Ненавидела это состояние, ненавидела себя за случившееся и знала, что никогда не смогу простить саму себя. Не смогу простить Костю. Не смогу.

Почувствовала нежные объятия и едва не задохнулась, не захлебнулась от слез в понимании, как сильно тетины объятия схожи с мамиными. Даже это… даже в этом они похожи…

― Пожалуйста, не вини себя, милая моя девочка. Не вини. Бог все видит, и он знает, кто действительно виноват в случившемся. И мама бы твоя очень не хотела, чтобы ты, приходя к ней на могилу, постоянно плакала и винила себя.

Я медленно покачала головой и, отстранившись от тети Таня, заплаканным взглядом посмотрела в ее наполненные болью глаза.

― Мама меня точно ненавидит и имеет на то право.

― Нет, милая, я уверена, это далеко не так. И вообще, сходи в церковь, поговори с батюшкой. Он подскажет тебе.

― Вы думаете?

― Стоит попробовать. По крайней мере, даже побывав в церкви, тебе уже станет легче. Хотя бы немного.

― Возможно, вы правы, ― я опустила взгляд и тут же спохватилась. — Вот же дура, ― на земле лежали купленные мною цветы. Я тут же подобрала их и положила маме на могилку.

― Ты вообще как, Леся? Как живешь?

― Да как придется, теть Тань.

Я старалась не смотреть на женщину, потому что то и дело я думала, будто рядом со мной мама, а потом накатывало осознание и становилось совсем больно.

― Я сейчас в Одессе работаю горничной в отеле.

― Да ты что? Давно?

― Не очень.

― А к нам надолго?

― Нет, ― покачала головой, бросив взгляд на мамино фото, ― я сейчас буду ехать обратно. Просто очень захотела проведать маму.

― Ты на автобусе?

Я замялась и посмотрела в ту сторону, где меня ожидал Миша.

― Нет, я с мужчиной, то есть со своим боссом. Он хозяин отеля.

― Если он приехал с тобой специально, то, должно быть, хороший босс, ― отметила она, взяв меня за руку.

Я пожала плечами, не желая развивать тему о Михаиле. Был бы там другой мужчина, неважно, не хочу. Рано говорить о чем‐либо.

― Тетя Таня, спасибо вам, что приглядываете за могилкой.

― А разве я могу иначе?

― Признаться честно, я как последняя трусиха сбежала в другой город. Мне было слишком сложно здесь находиться. Вы же знаете, я… буквально не вылезала с кладбища.

― Ты правильно сделала. Ты молодая девчонка, тебе жить надо. А на кладбище можно приезжать и реже. Жить здесь тебе точно не надо. Если ты будешь приезжать раз в месяц, это не означает, что ты про маму забыла. Совсем нет.

― Я понимаю, что неправильно здесь быть постоянно. Потому, когда Карина сказала мне про вакансию, я, не раздумывая, согласилась.

― Ты правильно сделала, милая. А как там твоя Карина?

― Блонди замуж вышла, и вы не поверите, она ждет малыша.

― Правда? ― удивленно переспросила она, зная, что моей подруге пришлось пережить в свое время.

― Да. Я так рада за нее.

― Это действительно замечательная новость. Передавай ей привет от меня.

― Хорошо, передам, теть Тань. Она сейчас как раз с мужем в Одессе отдыхает. Такого рода медовый месяц. Ей же сейчас летать нельзя, так они у нас. К тому же босс друг ее мужа.

― Понятно теперь. Значит, и у тебя новые знакомые. Это хорошо, девочка, это правильно.

Посидев еще немного у мамы, мы решили уходить. Я поднялась со скамьи и, подойдя ближе, рукой коснулась плиты.

― Люблю тебя, мамочка. Прости меня.

Тетя Таня приобняла меня за плечи, и мы вместе пошли к выходу.

― Не грусти, Леся. Ты должна просто это принять.

Я в ответ ничего не сказала ей. Ведь каждый переживает свою боль по-своему. Но я знала, как сложно самой тете Тане. И кому‐то дать совет куда проще, чем самому это сделать, самому отпустить ситуацию и жить дальше.

Остановившись за воротами, я заметила, что Миша стоит на улице, бедрами уперевшись в капот машины, и смотрит на меня хмурым взглядом. Мужчину заметила и тетя Таня, которая хмыкнула и остановилась, решив, что дальше идти вместе не стоит. Она снова взяла меня за руку и грустно улыбнулась.

― Красивый мужчина. В следующий раз обязательно познакомь меня с ним. Только при других обстоятельствах.

― Теть, ну вы чего.

― Бабуле привет передавай. Скажи, что я обязательно ей позвоню.

― Хорошо, ― кивнула я, бросая взгляд на Мишу.