Попрыгун

Зрачки Кевина все еще светились злым оранжевым огнем. В них бешеной круговертью горела жажда крови и злость.

Фрэй отошел к Соне и легко поднял ее. Бесполезный в данную минуту винторез с металлическим звяканьем вывалился из ее безвольной руки. Я пошатнулся, и ко мне тут же подскочил коренастый карлик, хвативший меня за здоровое плечо. Я поблагодарил и сделал шаг вперед, но сильная рука вдруг ухватила меня и развернула лицом к лицу к рыжебородому гному с хитрыми щелочками глаз, мгновенно округлившихся до размеров монеты.

– Это ты, подлый вор? – с удивлением, перемешанным со жгучей ненавистью, спросил он. Я невольно отшатнулся.

Передо мной стоял мой старый знакомый – гном Гимли, коего я еще совсем недавно лишил главного сокровища Мории – реликтового топора Двалина.

* * *

Под корнями огромного вывороченного дерева наша сильно расширившаяся армия расположилась даже с относительным комфортом. Правда, первые пару часов нам было не до знакомства. Процесс восстановления организма шел мучительно. Если в небольшом мирке, который все скользящие использовали как больницу, раны заживали без каких бы то ни было проблем, здесь ничего приятного в этом не было. Руку мне ломали уже трижды. Приходя в Аптечку, я выбирал унылое место на пляже у небольшого озера, ложился на травку и почти мгновенно засыпал. Проснувшись, я ощущал невероятный прилив сил, конечности функционировали, словно их не дробили в порошок колеса телег, не ломал рослый орк, не разбивал удар меча рыцаря. Дважды я, оказавшись в своей квартире, ходил на рентген, и усталый и злой доктор искренне не понимал, о каком переломе я веду речь.

Врачевать нас в Средиземье стал Фрэй, властью, данной императорам. Вот только способы он выбрал что ни на есть неудачные. Настолько повернутого на идее своего мира императора я еще не встречал. Возможно, он просто побоялся использовать свое могущество, чтобы не привлекать внимания Попрыгуна, но мне больше импонировала мысль, что, по его мнению, все должно быть по правилам. Фрэй долго бормотал какие-то заклинания на эльфийском наречии, которое я понимал через пень колоду. Потом он наложил мне шину из довольно кривых палок, обмотав предварительно руку какими-то листьями, и в довершенстве посыпал серебристым порошком из узкого флакончика, что висел у него на поясе. Изорванную кожу Сони Фрэй тоже прикрыл листьями, посыпал порошком. Накладывать шины он, к счастью, не стал, просто укрыв ее шерстяным одеялом из вьюка, привязанного к седлу лошади. Я не успел заметить, откуда взялся этот тощий коротконогий конек, зато перехватил недовольный взгляд Сони. Она скривилась, глядя на хлопочущего вокруг нас Фрэя, и закатила глаза. Бьюсь о заклад, она подумала о том же, о чем и я, вспоминая Аптечку-выручалку.

Больше всех повезло Кристиану. Ему достался только флакон с бодрящим напитком эльфов, от которого парень долго откашливался и украдкой плевал в сторонку. Обожженные пуки Борегара Фрэй намазал какой-то вонючей мазью, от которой немедленно расчихались собаки Бо. Кевин от помощи отказался и просто молча сидел у костра, настороженно глядя на новоприбывших. Оранжевые искры в его глазах так и не погасли. Да и на лице, заметно вытянувшемся вперед, не пропали густые, свисающие вниз жесткие бакенбарды пепельно-черного цвета.

Гном Гимли сидел ближе всех ко мне и периодически бросался испепеляющими взглядами. Его грузная коренастая туша удивительно ловко перемещалась по периметру, исполненная какой-то непонятной неуклюжей грацией. Гимли напоминал мне медведя, ленивого, сытого и вместе с тем опасного. Вот только масть подкачала. Впрочем, доводилось мне видать и рыжих медведей. За спиной Гимли торчала секира. Вспомнив, как ловко Гимли ими бросается, я поежился.

У костра, помешивая в котелке какое-то варево, отдающее рыбным запахом, сидел хоббит, которого мы поначалу приняли за ребенка. Когда встало солнце, я увидел, что лоб «ребенка» перерезает не одна морщина, а коренастые мохнатые ноги слишком массивны и сильны для подростка. Рядом с Соней сидел статный мужчина с обветренным лицом и длинными русыми волосами. Он, как и Гимли был закован в доспехи, вооружен длинным мечом, а на поясе висел кинжал устрашающих размеров. Мужчина бросал на кутавшуюся в одеяло Соню томные взгляды, значение которых было трудно не понять. От столь пристального внимания Соня зарделась и смущенно опускала глаза. Учитывая, что всего пару часов назад Соня признавалась мне в любви, такой поворот событий для моей скромной персоны был, мягко говоря, неприятен. Время шло, а никто так и не начинал разговора, отделываясь короткими рублеными фразами. Учитывая, что мы все-таки находились тут не по доброй воле и отнюдь не на отдыхе, я взял бразды правления в свои руки.

– Как вы узнали, что мы отправились в Средиземье? – резко спросил я. – За нами следили или же вы прибыли сюда до нашего скольжения?