Попрыгунчики на Рублевке

Ужас шевелил у людей, сидевших за столиком, волосы. Официант, похоже, владел собой из последних сил, – страх перед кем заставлял его проделывать все это?! Бросил на стол перед Бароном белый незапечатанный конверт. Быстро пошел прочь.

25

Повязки, которыми закрывали глаза участникам игры, сшиты по специальному заказу в одном из московских домов моды.

– Рустам специально заказывал эти тряпочки Максу Тавурину! – расслышал Слепян, когда одну из них перед раундом завязывали у него на затылке.

Теперь Вадик смог еще раз оценить плотность ткани – широкая полоса не пропускала ни лучика света. Он сделал шаг, второй… Казалось: слышит, как тикают секунды. На самом деле звук часов ниоткуда не доносился. Последнее, что успел увидеть Вадик перед тем, как ему завязали глаза: огромные напольные часы, словно маленькая башня возвышавшиеся у одного из окон, вдруг встали. Их маятник перестал качаться. В голове крутилось только одно: он должен на удивление всем поймать кого-нибудь из моделей… Он обязательно сделает это!.. Но стратегии не было. И времени – только секунды. Просто так, хаотично двигаясь по первому этажу, успеха не добиться… Справа он услышал резкий металлический звук. Где-то там должен быть миллиардер Махмут. Они стартовали одновременно.

26

Огромная фигура в белом саване – росту в ней было не меньше трех метров – приземлилась на дорогу позади мчавшегося автомобиля… С неба!

Мгновение назад «Ауди» Боккум миновало это место: ксеноновые фары на секунды осветили правую и левую обочины. Теодора могла поклясться – тогда кюветы и узкие полоски земли возле заборов были пусты. Значит, привидение не выпрыгнуло на дорогу сбоку, а настигало «Ауди», двигаясь вслед за ним по шоссе…

В последний момент она вцепилась в руль и повернула его на нужный градус. Правые колеса успели сантиметров на двадцать съехать с асфальта, тут же вернулись на него. Не снижая скорости, Боккум вывернула руль в обратную сторону. Дорога делала зигзаг. Следующий поворот был не в пример тому, который миновала, более крутым, – градусов сто двадцать, а то и сто пятьдесят. Писательница затормозила. Колеса завизжали по сухому асфальту.

Она и сама не знала, зачем это сделала, – странное любопытство! Не успела «Ауди» остановиться, – Теодора мельком глянула в зеркало, чтобы в следующую секунду уставиться в него во все глаза: рослое чудище в саване уже было позади нее на асфальте! Оно гналось за ней!..

Причем с той же скоростью, с которой неслось по пригородной дороге суперсовременное мощное авто. Боккум завизжала от ужаса и изо всех сил вдавила в пол педаль газа.

Если бы навстречу двигалась какая-нибудь случайная машина – страшная авария неизбежна. Но за поворотом – пусто. Едва не влетев в левый кювет, опять дико заскрипев шинами, «Ауди» чудом миновала крутой вираж. Теодора крутила руль, едва понимая, что делает. Больше всего хотелось посмотреть в зеркало, но при таких маневрах, когда машину болтало из стороны в сторону, это опасно…

К счастью, дальше «Ауди» рванула по прямой. Уставившись в зеркало, Боккум сперва судорожно дернула головой. Потом ей показалось, что от собственного визга у нее лопнули барабанные перепонки. Светящийся, словно неоновая реклама, саван был позади нее. Чудовищными прыжками он настигал… Машина неслась, как на отчаянном ралли, но ей не удавалось оторваться от преследования. Вот узкое шоссе делает еще один зигзаг – самый опасный здесь. Если Теодора не увеличит скорость – попрыгунчик настигнет ее. Если писательница помчится еще быстрее – она разобьется. Никакие подушки безопасности не спасут! О боже!

27

– Она мертва… – прошептал Барон.

К другим беседкам другие официанты катили кресла-каталки.

– Раскрой конверт, в нем записка…

Мертвая женщина, – она была молода, сильно накрашена: особая косметика, которой гримируют трупы, чтобы не выглядела слишком отталкивающе. Обмалеваны даже кисти рук. Держала их перед собой странно согнутыми.

Ее можно было принять за живую. Но лишь издалека. Выдавали раскрытые остекленевшие глаза.

Дрожащими руками Александр взял с розовой скатерти белый квадратик. Отогнул оттопыривавшийся клапан, вынул из конверта записку. Развернул сложенный вдвое листок почтовой бумаги с водяными знаками.

Глаза несколько мгновений бегали по строчкам.

Не выдержавший Килин вырвал лист у него из рук. Буквы прыгали, хотя текст аккуратно распечатан на принтере:

«Господа!.. Я очень несчастна. Два дня назад меня убили ударом ножа в шею. Чтобы вид ужасного разреза не смущал вас, теперь приходится носить этот красный шарфик…»

Николай посмотрел на труп.

«Сегодняшний вечер – последний на грешной земле. Завтра меня похоронят. Мне очень не хочется покидать вас, но что поделаешь. Жутко холодно!.. Налейте бокал красного вина для меня, посидите со мной немного. Дай бог, чтобы вас не постигла та же участь. Если у вас появится желание изобразить героев, остерегайтесь, чтобы с вами не поступили, как с этим господином».