Попрыгунчики на Рублевке

Дверь медленно приоткрылась – сантиметров на пять, не больше. Щель между полотном и косяком зияла мраком. Махмут испытал страх. Кураж, который играл в душе еще мгновение назад, исчез. Расхотелось заходить внутрь. Пожалел и о безрассудной затее, и о том, что она так странно удалась – до последнего момента не верил, что дверь откроется.

И в эту секунду миллиардер понял: вопреки всему, чего сам же добивался, он до последнего момента надеялся, что дверь не откроется.

Черная фигура в капюшоне с другой стороны двери застыла, ожидая, когда Махмут войдет внутрь.

92

«Здесь живет Теодора Боккум!.. Ты, наверное, слыхал об этой писательнице!» – Власенко сказал эти фразы не без уважения.

Конечно, он, Слепян, наслышан о восходящей звезде детектива. Его старенькая мама очень полюбила эти романы. Правда, она жаловалась Вадику, что в прочитанных книжках – всех без исключения – очень жестокий конец.

Разговор со знакомым проходил всего несколько дней назад. Тогда они еле плелись на машине за огромным трейлером – немецкий тягач волок за собой погруженный на платформу маленький домик с бетонными стенами. То ли будущую сторожку, то ли электрическую подстанцию.

На другой полосе по только что уложенному черному асфальту ползал не менее внушительных размеров каток – обогнать «домик» не представлялось возможным. Вадик смотрел по сторонам. Внимание привлекли ворота с симпатичным дизайном. Уловив это, Власенко произнес фразу, припомнившуюся теперь.

Когда джип «Хонда» начал тормозить, а потом и остановился у обочины, Вадик, чье спортивное купе неотрывно следовало сзади, решил: преследование завершено. Сейчас Василиса выберется из машины, что-то ему скажет. Но едва остановился, «Хонда» поехала. В то же самое мгновение ворота, работающие на электричестве, принялись открываться. Все произошло очень быстро. Не успели створки до конца разойтись – джип был в полуметре от въезда, – Василиса резко нажала на газ. И тут же створки двинулись в обратную сторону. Тяжелые железные полотна едва не покарябали борта иностранного автомобиля.

Вадик заметил, что на участке полный мрак. Ни фонарей, ни освещенных окон – ничего! И без этого ясно – Василиса приехала к себе домой. «Здесь живет Теодора Боккум!»

«Разумеется!.. Теодора Боккум – вымышленный псевдоним. Кто ей мешает в иные моменты представляться собственным именем – Василиса».

Он торопливо вернулся к машине, сел в салон. Стоять здесь дольше не имело смысла. В тот самый момент, когда Слепян положил обе руки на руль, неожиданный звук, раздавшийся где-то позади автомобиля, заставил его вздрогнуть…

93

Прижавшись спиной к двери, Махмут секунд десять от страха не мог вымолвить ни слова. Глаза его, с трудом привыкая к темноте, прикованы к существу, одетому в длинный черный саван, укрывавший его от макушки до самых пяток. Если бы на миллиардера набросился психопат с топором, он бы, наверное, оказал ему отчаянное сопротивление, но вид потустороннего создания парализовал волю.

Глаза, немного освоившись во мраке прихожей, различили серовато-бледное лицо покойника – тонкая линия неживых губ разрезала его, как ниточка. Тут существо хриплым голосом заговорило…

94

Кулиса из плотной ткани бледно-розового цвета свисала с высокого потолка, не доставая до пола каких-нибудь двадцати-тридцати сантиметров. Только что перед ней стоял стюард с серебряным подносом в руках. На нем были расставлены бокалы с шампанским.

Фицджеральд подглядела за стюардом, когда пряталась за высокой, больше человеческого роста статуей – копией работы античного скульптора…

…Едва вбежав во дворец, встретилась глазами с человеком. На нем были джинсы, массивные кроссовки на толстой подошве, черная майка с какой-то надписью латинскими буквами. Он стоял на пороге маленькой комнатки у самого входа. Там работал телевизор – Элла успела узнать видеоклип нового модного певца.

Чутье подсказывало ей: человек знает, кто она, как сюда попала. Смотрел на ее босые ступни, лицо его становилось все напряженней. «Конец!» – пронеслось в голове у женщины. Рванулась вверх по лестнице.

Взлетела на один пролет – всего их было два – сзади раздался топот. Не оборачиваясь, бежала дальше. В голове шумело. Слышала внизу громкие крики. Слов не разбирала. От лестницы в обе стороны расходились ряды сообщавшихся залов, – высокие двери распахнуты, свет приглушен. Видна шикарная обстановка: дорогой паркет с художественными инкрустациями из ценных пород дерева, свисавшие с потолков позолоченные люстры, которые снабжены десятками лампочек. Все, как в бывших императорских дворцах, которые Фицджеральд посещала, будучи советской школьницей, – запомнились ей во время экскурсий в пригороды Санкт-Петербурга. Места, в котором сейчас оказалась, не знала… «Может, резиденция главы государства?!» Ужас сковывал движения: ее не оставят в живых! Кто эти безумные люди?!.

Сбоку, из какого-то выходившего в залу коридора, медленно вышел стюард с подносом. Успела шагнуть за статую… Он бы все равно ее не заметил. Сосредоточенно смотрел на бокалы. Через пару мгновений исчез за кулисой.