Попрыгунчики на Рублевке

Где-то снаружи раздался громкий стук, затем дверь как от удара распахнулась. Два человека, сидевших в старинной работы креслах, резко обернулись. Один из них привстал с места. Глядя на пустой проем, тихим, испуганным голосом проговорил:

– Добрый день, Ваше Величество!

За порогом в совершенно пустом коридоре никого не было. Ни единого звука не доносилось также из дальних комнат. Килин чувствовал: от всего, что произошло с ним в последнее время, начинает сходить с ума. Еще раз посмотрел в раскрытую дверь – там по-прежнему ни души.

Медленно Николай перевел взгляд на Данилу Куницына – одногруппника и старинного приятеля. Вместе учились на искусствоведческом факультете Московского университета – первое высшее образование Килина. Второе получил, когда занялся бизнесом.

Данила некоторое время смотрел в открытую дверь, затем повернулся к Николаю.

– С кем ты поздоровался? – Улыбка Килина натянута. С того момента, когда Барон покинул его в вип-зале московского аэропорта, молодой мужчина пребывал в состоянии неослабевающего нервного напряжения.

– Ты ничего не знаешь?.. Здесь это почти как традиция… – Приятели находились в одной из комнат Михайловского замка – резиденции, выстроенной специально для императора Павла Первого. Он был убит заговорщиками ровно через сорок дней после того, как въехал в новые покои. Замок находился в ведении Русского музея, сотрудником которого Данила являлся. – Иногда двери и форточки открываются без сквозняка. Поначалу в это не верил, пока не убедился сам. Считается, это делает дух Павла. Правила предписывают почтительно поздороваться…

…Разговор с суеверным приятелем произвел тягостное впечатление. Обычно рассудочный Куницын городил явную чушь. «Что со всеми творится?!» Поначалу Николай хотел узнать, известно ли в Петербурге что-либо про попрыгунчиков – что вообще Данила слышал на эту тему… Потом Килин передумал, неожиданно встал с кресла, сослался на неотложные дела. Пообещав вечером позвонить, ушел.

Выходя из Михайловского замка через Воскресенские ворота, обернулся, посмотрел на фриз. На нем отчетливо просматривались темные точки. Остались от висевшей здесь когда-то надписи: «Дому твоему подобает святыня господня в долготу дней». В старой орфографии с твердыми знаками – сорок семь букв. Начало девятнадцатого века было ознаменовано предсказанием юродивой. Она сделала его на местном Смоленском кладбище: император проживет столько лет, сколько букв в тексте изречения. Все сбылось…

Дойдя пешком до Летнего сада, Килин остановился, посмотрел в небо. Ему хотелось погулять, обдумать все, что произошло с ним в последнее время. Но погода стремительно портилась – небо затягивало черными тучами, вот-вот начнется дождь…

Прошел пешком еще немного, тормознул официальное такси, велел ехать в «Асторию», – там он остановился. Расстояние, которое предстояло преодолеть, было смехотворным, но водитель, глянув на пассажира, не высказал неудовольствия или удивления.

Килин хотел пообедать в одиночестве в ресторане на первом этаже.

124

– Ты уверен, что ты ничего не помнишь?!. – Спрашивая, Василиса пристально смотрела Вадику в глаза.

Он пытался разгадать скрытое значение взгляда. Не мог.

– Нет, мы не встречались: ты врешь!.. Это лишь предлог. Тогда, у Азино… Но зачем?.. Ты крутишь! Я не могу понять!..

– Поверь мне, не запирайся! Что ты помнишь?

Она ласково взяла его руки, прижала к своей груди. Вадик вдруг неожиданно испытал доверие к этой красивой женщине.

«Но как решилась проникнуть сюда?! Это дом Махмута, комната его или кого-то из его родственников…» – Он сам не понял: это – мысль, которая лишь подумалась ему, или он произнес ее вслух?

– Зачем тебе думать об этом? Скажи, тебе было со мной плохо?..

Вдруг он словно протрезвел: неожиданная догадка мелькнула в его голове. Но как проверить?.. Вадик напрягся – от чувства теплоты, которое возникло только что, не осталось и следа. Отдернул руки…

В эти мгновения не мог ничего сделать, но мысль прочно засела у него в голове. Модель что-то почувствовала.

«Но ведь она не модель!.. – опять поразился Слепян. – Но как все это может сочетаться в одном человеке?!» Он припомнил ночь, ворота – дом Теодоры Боккум.

– Зачем ты следил за мной? – Глаза Василисы стали колючими.

Вадик не успел ответить – в следующее мгновение дверь комнаты, в которой они стояли, распахнулась.

125

Дождь так и не начался. Напротив, к вечеру небо прояснело.

– Вот, отсюда не больше пятнадцати минут спокойным шагом… – сообщил гостиничный водитель, останавливая у тротуара сверкающий черным лаком «Мерседес». Для поездки к Турсунову, с которым договорился о встрече по телефону, Килин заказал машину у девушки-менеджера в «Астории».

– Спасибо, – пробормотал Николай, выбрался на тротуар. Глубоко вдохнул свежий петербургский воздух. В этот день в нем отчетливо слышался запах моря. А может, это был просто запах воды, который тянуло с Невы, с многочисленных каналов? Килину было приятней думать: пахнет морем – он любил Балтику.