Попрыгунья

- Ну, постояла я там какое-то время и уже стала жалеть, что я вообще туда поднялась. Знаешь, Дэвид мне немножко поплакался, пока играли в шарады, а я, прости господи, и раньше ненавидела эту женщину за все, что она мне устроила. К тому же мне так хотелось, чтобы и у Рональда все хорошо сложилось - а у него все сложилось бы прекрасно, если бы я сразу ушла с крыши вместо того, чтобы подтаскивать ей кресло. Она сама сказала, что еще полминуты - и все, она бы не выдержала.

- И?..

- И тут я перебила ее и сказала, что она несет чепуху. Фил никогда бы такого не сделал. Это ее еще больше взбесило, и она сказала, что Фил еще как это сделал! Он с ней говорил и подзадоривал, чтобы она влезла на кресло и сунула голову в петлю, а когда она это сделала, просто взял и вытащил кресло из-под ног; и теперь она позвонит в полицию и обвинит его в попытке убийства, и все тут. И...

- Да?

Марго колебалась.

- Мне нравится Фил, а тебе?

- Да, он славный мужик.

- Да. И... Милый, ты ведь меня все равно будешь любить, что бы я ни сделала, правда?

- Само собой.

- Точно не разлюбишь?

- Железно. Так что же ты сделала?

Марго кашлянула чуть укоризненно.

- Понимаешь, милый,- просто сказала она,- я снова вытащила кресло.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Попрыгунья"

Книга начинается со сцены, достойной пера Джона Диксона Карра, а заодно подсказывающей читателю, что дело обстоит не совсем так, как это кажется на первый взгляд. Роман и правда причудливо соединяет в себе смешное и ужасное, простое и нелепое. Постепенно раскрываемый образ Ины Стреттон - не только реалистичное изображение переходящего за рамки нормального эксгибиционизма. Он делает повествование чем-то большим, чем просто детективное приключение. Исподволь книга поднимает проблему о социопатах и о том, как один безответственный человек может безнаказанно терзать большой коллектив из (у нас нет оснований полагать иначе) вполне приличных людей. Психологическая убедительность происходящего и пассивная реакция доктора Чалмерса укладываются в неоднозначную общую картину, заслуживающую, возможно, более серьезного подхода, чем последующие суетливые старания Шерингэма.

В массе разговоров, составляющих вторую часть романа, проступает цепочка нелепостей и случайностей, являющая собой юмористическую канву произведения. Шерингэм носится от одного свидетеля к другому, как настоящая ищейка. В качестве некоей компенсации читатель видит, как ему приходят в голову правильные идеи (его образ мышления раскрыт как никогда обстоятельно), но в целом его менее опытные в вопросах следствия друзья оказываются мудрее его в житейском плане. Мимоходом следует отметить, что такие обстоятельства, как положение кресла и наличие на нем отпечатков пальцев, должны были быть куда более очевидными для сведущих в криминалистике людей, так что, опять же, лидерская роль Шерингэма кажется ненужной и нелепой. Недаром некоторые критики отмечали его удивительную неэффективность по сравнению с другими детективами того времени. Получается, что даже желание полицейских снять отпечатки с кресла оказывается непредугаданным.

Помимо прочих сюрпризов, в конце романа читателю будет дана возможность посмеяться и над самим мистером Шерингэмом, и поделом - его необычная смесь из самовозвышения и боязливого отношения к собственным успехам начинает потихоньку склоняться к манию величия. На протяжении романа он неоднократно отзывается о себе как о Великом Сыщике и усиленно пытается разыграть партию так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. За это автор позволяет Колину Николсону то продемонстрировать ему недостатки его мышления, то просто в открытую поиздеваться над ним.

Сунув голову в петлю по собственной инициативе, а точнее, от невозможности оставаться в стороне от событий, Шерингэм по ходу развития сюжета все меньше думает о защите преступника и все больше - о том, чтобы не потерять доверие Скотленд-Ярда. Его эгоистичное желание исполняется, а вот читатель так и остается в недоумении, как оценить то, что произошло, кто и в чем прав, либо не прав. Ведь подобная концовка может удовлетворить только англичан с их культом "офицера и джентльмена". Очередная игра Шерингэма прошла в стиле "аристократия начинает и выигрывает", хотя, конечно, полицейским все же удалось заставить поволноваться всех участников драмы. Пусть увлекательные и смешные, трюки тем не менее начинают подменять собой детективный сюжет и социальную подоплеку детективного жанра вообще.

Вышел в Англии в 1933 году.

Перевод выполнен Е. Чевкиной специально для настоящего издания и публикуется впервые.

А. Астапенков