Популярная история КПСС. 1898 – 1991 годы. От расцвета до запрета

В Советской России 1 (14) февраля 1918 года был введен западноевропейский (григорианский) календарный стиль вместо старого (юлианского) стиля. Две недели исчезли бесследно: 1 февраля стало 14 февраля[2].

Ленин 19 февраля подписал утвержденную Совнаркомом радиограмму германскому правительству о согласии подписать мир на его условиях. В этот же день он беседует с Александром Цюрупой о решении ЦК партии назначить его наркомом продовольствия. Это решение утверждает Совнарком.

Ленин 23 февраля пишет статью «Несчастный мир», в которой говорит: «Невероятно, неслыханно тяжело подписывать несчастный, безмерно тяжелый, бесконечно унизительный мир, когда сильный становится на грудь слабому. Но не позволительно впадать в отчаяние… Нас осадил, нас придавил и унизил хищник, — мы сумеем вынести все эти тяготы… Будущее, несмотря ни на какие испытания, — за нами».

Ленин 1 марта принял дипломатического представителя Великобритании Р. Локкарта; беседует с ним о ходе мирных переговоров в Брест-Литовске, говорит, что большевики будут сопротивляться попыткам немцев возродить в России буржуазное правительство, в случае необходимости отступят с боем до Волги, да Урала, но сражаться будут там, где это им выгодно, а не в качестве орудия «союзников».

В Брест-Литовске 3 марта 1918 года наконец-то был подписан мирный договор РСФСР с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией. Закончилось участие России в 1-й мировой войне.

Ленин председательствовал на всех заседаниях Совнаркома, которые с ноября 1917 года по февраль 1918 года проходили в Смольном дворце, в одной из комнат верхнего этажа. С.Д. Мстиславский вспоминал: «Он был беспощадно скуп на время. Даже по большим докладам: “Десять минут, товарищ Луначарский”. Но скупость эта — до известной минуты. С известной минуты Ильич переставал слушать оратора и начинал писать, быстро вставляя слова и перечеркивая. Оратор давно уже исчерпал предоставленное ему время: торопится использовать ильичевский недосмотр — развивает свою мысль вовсю… Ленин пишет. Кончит. Иногда покажет соседу — Каменеву, Сталину. Иногда прямо остановит оратора на полуслове и читает написанное: резолюцию, декрет, поправку к заслушанному только что законопроекту, иногда в корне меняющую всю его постановку. У меня обычно бывало такое впечатление, что все эти в резолюциях и декретах закрепленные решения складывались у него тут же, без предварительной подготовки».

В Таврическом дворце Петрограда 6–8 марта 1918 года проходил VII (экстренный) съезд РСДРП(б), в котором участвовало 47 делегатов с решающим и 59 с совещательным голосом от 170 тысяч членов партии (выборы делегатов не проводились на оккупированной Германией части РСФСР).

Ленин выступил с политическим докладом. Он говорил: «Слово “большевик” приобрело право гражданства не только в политической жизни России, но и во всей заграничной прессе». Одобрили Брестский мир 30 голосами, против — 12 при 4-х воздержавшихся. Из резолюции: «Съезд признает необходимым утвердить подписанный Советской властью тягчайший, унизительнейший мирный договор с Германией». Ленин призвал собравшихся делегатов во время этой дарованной Германией России мирной передышке навести повсюду «революционный порядок» и начать социалистическое строительство, попенял «левым коммунистам» и Троцкому, подрывающих единство партии.

На съезде принято новое название партии — Российская Коммунистическая партия (большевиков) — РКП(б). Постановили также комиссии во главе с Лениным написать новую программу партии.

Новая столица

К перрону Николаевского вокзала Москвы (ныне Ленинградский вокзал) 11 марта 1918 года около 8 часов вечера подкатил поезд особого назначения № 4001, привезший из Петрограда в первопрестольный город членов Советского правительства и ЦК РКП(б). Ленин с женой и сестрой М.И. Ульяновой поселились в двухкомнатном номере фешенебельной гостиницы «Националь» на Моховой улице.

Управляющий делами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич описывает посещение Кремля: «На другой день после нашего приезда Москва сияла солнцем… Владимир Ильич пожелал поехать в Кремль, чтобы осмотреть помещения, где должен был разместиться Совнарком. Часов в двенадцать дня мы подъехали с ним вдвоем[3] к Троицким воротам Кремля. Часовые, как полагается, остановили нас. К нам подошел командир, дежуривший здесь, и спросил:

— Кто едет.

— Председатель Совета Народных Комисаров Владимир Ильич Ленин, — отчеканил я, несколько удивленный, что Владимир Ильич не был узнан.

Командир, сделав два шага назад, вытянулся в струнку, смотря изумленными от неожиданности глазами на Владимира Ильича. Часовые подтянулись вслед за своим командиром. Владимир Ильич улыбнулся, отдал честь, приложив “под козырек” руку к круглой барашковой шапке.

— Трогай, — сказал я шоферу, и мы въехали в старинные ворота.

— Вот он, и Кремль! Как давно я не видел его! — тихо сказал Владимир Ильич».