Популярная конспирология. Путеводитель по теориям заговора

В другом эпизоде второго сезона Малдер и Скалли обнаруживают признаки финансируемых правительством опытов по заражению болезнью, недавно обнаруженной в тропических лесах, на ничего не подозревающих заключенных. Спецагенты вновь приходят в ярость из-за того, что все материальные доказательства испаряются: тела заключенных сожжены, а сам инцидент власти объясняют ошибочным адресом (посылка из тропических джунглей попала к заключенному с такой же фамилией, как у ученого, которому она предназначалась). «Мы ничего не можем доказать, – сокрушается Скалли, – они позаботились об этом».

На протяжении фильма даже крайние полюса веры и цинизма не раз меняются местами. Если к трилогии «Гефсиманский сад» – «Возвращение» – «Возвращение II» в конце четвертого и в начале пятого сезонов Скалли начинает подозревать, что «где-то там» может быть больше, чем она предполагала раньше (не в последнюю очередь потому, что она должна как-то объяснить факт собственного похищения), то Малдер как раз засомневался.

Он уже не верит в то, что правительство участвует в заговоре с целью скрыть существование инопланетян, и вместо этого начинает считать эту внеземную историю специально выдуманной ложью, которая должна прикрыть программу зловещих медицинских экспериментов. «Ложь, в которую ты веришь, в которую они искусно заставили тебя поверить», как говорит Малдеру в «Гефсиманском саде» сотрудник министерства обороны, заключается в том, что «существует другая разумная жизнь, отличающаяся от нашей».

В результате перед Малдером предстает возможность того, что «все это был подстроено, все обман». В «Пациенте Икс» Малдер говорит на встрече уфологов, что его вера в пришельцев и даже его воспоминания о похищении сестры были ошибочны: «Заговор состоит не в том, чтобы скрыть существование внеземной жизни, – объясняет он, – а в том, чтобы заставить людей поверить в нее настолько, чтобы они больше ни в чем не сомневались».

Но к эпизоду «Два отца» в шестом сезоне Малдер начинает верить, что разоблачение кампании по дезинформации было подстроенным актом дезинформации, направленным на то, чтобы скрыть настоящую правду о том, что инопланетяне все-таки существуют.

Следовательно, любое на первый взгляд неопровержимое открытие обязательно будет изменено и перетолковано, запущено в спираль подозрения. Когда во втором сезоне Малдер наконец находит свою давно пропавшую сестру (ее похитили еще ребенком), он вынужден обменять ее на Скалли, которую похитил какой-то инопланетный наемный убийца. Потом выясняется, что девушка, которую Малдер считал своей сестрой, – один из многих идентичных клонов: все оказывается не окончательным открытием, а возможным доказательством специально подбрасываемых ложных следов, а значит, ниточкой к чему-то более крупному. Нет окончательных ответов, нет никакой священной правды, никакого твердого объяснения. Даже сам отдел «Секретные материалы» был закрыт, а потом открыт, сожжен и предан забвению, воскрешен, опять закрыт – и в очередной раз открыт в шестом сезоне после того, как Синдикат, похоже, был уничтожен.

Мы можем заключить, что «Секретные материалы» используют принцип differance, прибегая к бесконечной отсрочке последнего знака, который заложил бы основу для цепочки значений. Намекая на то, что все связано, фильм с неменьшим старанием постоянно утаивает ключевую информацию, благодаря которой все сойдется. Так, в конце пятого сезона самым вероятным источником этой информации кажется Гибсон Прэйз, гениальный шахматисг-очкарик, обладающий способностью ясновидения. Его ДНК может служить доказательством доисторической связи между людьми и инопланетянами. Но стоит ли говорить, что, пока мальчик находился под опекой Малдера и Скалли, его похитили до того, как агенты смогли найти убедительное доказательство. Без этой последней улики, без окончательного разоблачения фильм гак и остается в свободном эпистемологическом падении, постоянно колеблясь между полным разоблачением и полным пшиком.

* * *

Пожалуй, современная культура заговора по большей части зависает в этой пограничной зоне. От бесконечного откладывания окончательного разоблачения в «Секретных материалах» можно отмахнуться просто как от необходимого сюжетного хода, позволяющего фильму продержаться на протяжении семи сезонов и не имеющего никакого отношения к природе современной культуры заговора.

В буквальном смысле создатели фильма выставляют дело так, словно они подстраиваются под ситуацию, из чего следует, что ключевые сюжетные эпизоды, вроде похищения Скалли, были продиктованы скорее необходимостью как-то выкрутиться с беременностью актрисы Джиллиан Андерсон, чем какой-то более глубокой внутренней причиной. «Все дело в том, – признается Крис Картер, – сколько бы мы ни планировали, все равно остается так много всего, что мы не могли предвидеть».

Похожим образом тщательное обнажение параноидального разъяснения, которым занимается Пинчон, можно назвать всего лишь постструктуралистской игрой, которая при ближайшем рассмотрении не имеет никакого отношения к социальной культуре заговора.