Тем не менее учет этих закономерностей с поправкой на конкретную семейную ситуацию может позволить более тонко разобраться в источниках детских проблем. Разумеется, в этом вопросе рано ставить точку, он продолжает оставаться дискуссионным. И продолжение такой дискуссии наверняка будет способствовать творческой переоценке традиционных подходов к семейному воспитанию и более глубокому пониманию механизмов семейной социализации.
ЭЙФОРИЯ
(от греч.ЭЛЕКТРИЧЕСКОЕ РАЗДРАЖЕНИЕ МОЗГА
В 1952 г. тридцатилетний исследователь из Университета Мак-Гилла Джеймс Олдс допустил мелкую оплошность в своих лабораторных опытах, обернувшуюся революционным открытием. Под руководством профессора Милнера он занимался изучением функций мозга с помощью вживленных в различные зоны электродов. Олдс хотел выяснить, может ли раздражение центра, имеющего отношение к бодрствованию и расположенного в задней части гипоталамуса, привести к тому, что подопытная крыса будет избегать того из участков клетки, где она подверглась воздействию током.
Все крысы, с которыми проводился этот эксперимент, дали ожидаемую реакцию, кроме одной, которая по непонятной причине снова и снова возвращалась в опасный участок, словно стремясь получить новый разряд тока. Полагая, что эта крыса просто оказалась менее чувствительной, чем другие, Олдс стал увеличивать разряд. Крысу это, похоже, только подстегнуло: вместо избегания стимула она все более активно к нему стремилась.
Лишь после вскрытия мозга подопытного животного Олдс обнаружил, что электрод оказался вживлен с небольшим отклонением и в результате затронул совсем другой центр. Какой же? Большому числу крыс был вживлен электрод в этот случайно найденный центр, который в результате наблюдений за их поведением был назван центром удовольствия. Крысы, получившие возможность сами стимулировать себя нажатием на рычаг, доводили себя до полного изнеможения, забыв про пищу, сон, детенышей, сексуальных партнеров. Таким образом было со всей очевидностью доказано существование в мозгу определенного участка (центра), ответственного за «чистое» наслаждение.
Помимо нейрофизиологического аспекта этого исследования, трактовать который психологам затруднительно, возникает и целый ряд вопросов сугубо психологических, касающихся природы удовольствия и мотивации в целом. Не подтверждает ли эксперимент Олдса давнюю идею философов-гедонистов о самодовлеющей природе наслаждения в структуре мотивации? И в частности, нельзя ли в какой-то форме (пускай и не столь вызывающе материальной) стимулировать центр удовольствия в обход центров насыщения витальных потребностей?
Говорят, наука ставит больше вопросов, чем дает ответов. Вопросы, что и говорить, перед психологами поставлены нелегкие. Тем более что лежат они в самой что ни на есть материальной плоскости, которой психологи порою брезгуют. Впрочем, не все. Недаром же исследования такого рода обсуждают в своих весьма далеких от вульгарного материализма работах такие ученые, как Эрик Берн или Абрахам Маслоу. И отмечают, что помимо химических реакций и нервных импульсов человеческое мироощущение определяется еще множеством нематериальных параметров. Каких? Но и тут вопросов, увы, больше, чем ответов.
ЭМОЦИИ
Проблема человеческих чувств (различение эмоции и чувства – вопрос скорее терминологический, хотя не все с этим согласятся) занимала мыслителей всех времен и народов. Чтобы обозреть хотя бы самые значительные суждения на сей счет, накопившиеся за многовековую историю культуры, понадобилась бы не газетная полоса, а многостраничный том. Достаточно сказать, что хрестоматия по психологии эмоций, выпущенная несколько лет назад издательством МГУ, начинается с фрагмента сочинения Спинозы «О происхождении и природе аффектов» и заканчивается извлечениями из трактата Стендаля «О любви» – одного из ярких примеров конкретно-психологического анализа сложных феноменов духовной жизни человека.