Популярные очерки о российских императорах

После того как были предложены и отклонены кандидатуры цесаревны Елизаветы Петровны, княжны Екатерины Долгорукой (в ее пользу Долгорукими было составлено подложное завещание, подписанное, якобы, лично Петром II, согласно которому государь провозглашал свою невесту новой российской императрицей), герцогини Мекленбургской Екатерины Иоанновны и даже царицы-монахини Евдокии Федоровны (первой жены Петра I), слово взял князь Д. М. Голицын. Высказавшись в том плане, что дети Петра I и Екатерины не имеют прав на российский престол, так как были рождены еще до венчания родителей (очевидно подразумевая под «правом» не закон, а традицию наследования), он предложил кандидатуру дочери царя Ивана, вдовствующей герцогини курляндской Анны, мотивировав свое предложение тем, что «Это умная женщина. Правда, у нее тяжелый характер, но в Курляндии на нее нет неудовольствий»[33]. Разумеется, большинство присутствующих понимало, к чему клонит князь: кандидатура Анны Иоанновны устраивала высшую знать, достаточно натерпевшуюся и от сурового Петра I, и от самовластных фаворитов Екатерины I и Петра II. Анна же была известна в Петербурге как человек пассивный, бездеятельный и несамостоятельный. И все же главное свое намерение Голицын раскрыл уже после того, как остальные члены Верховного тайного совета согласились с предложенной им кандидатурой. «Ваша воля, кого изволите, — сказал князь. — Только надобно и себе полегчить». — «Как это себе полегчить?» — спросил великий канцлер граф Г. И. Головкин. «Атак полегчить, чтобы воли себе поприбавить», — ответил ему Голицын. Кто-то высказал сомнение: «Хоть и зачнем, да не удержим того». — «Право, удержим», — успокоил Дмитрий Михайлович[34]. Речь шла о намерении членов Верховного тайного совета ограничить самодержавную власть новой императрицы.

Вопрос о том, с какой целью «верховники» хотели ограничить «самовластие» Анны Иоанновны, остается спорным и по сей день. Одни историки склонны видеть в этом честолюбивое стремление нескольких знатных семей реализовать свои корыстные олигархические интересы, другие же — попытку реформирования российской политической системы, предпринятую виднейшими государственными деятелями того времени «на свой страх и риск». Как представляется, правда снова и снова оказывается где-то посередине. Вряд ли желание «верховников» «себе полегчить» можно истолковать как их заботу о народе, ибо народом в общественно-политическом смысле в то время являлось только дворянство, которое, впрочем, тоже не было довольно этой «затейкой». С другой стороны, как пишет историк М. А. Бойцов, «говорить о том, что «затейщики» действовали исключительно из узкокорыстных интересов, движимые безмерным честолюбием, — значит просто повторять доводы и обвинения их политических противников»[35].

Как бы там ни было, после того как решение было принято, члены Верховного тайного совета вышли в общий зал и сообщили о нем собравшимся там сенаторам и генералам, причем они изложили суть дела так, будто идея ограничения самодержавной власти исходит от самой будущей императрицы. Когда же сенаторы и генералы уехали, «верховники» приступили к составлению документа, на основании которого они и планировали держать Анну Иоанновну «под контролем». Пункты документа сочинялись в ходе весьма бурных дискуссий, споров по поводу формулировок и даже по поводу того, кто будет эти самые формулировки редактировать: эту ответственную миссию поручили А. И. Остерману, который, не желая впутываться в «затейку» лично, долго отказывался, ссылаясь на свое иностранное происхождение, но, в конце концов, уступил и стал записывать диктуемый ему текст, как обладающий «лучшим штилем».

Работа затянулась, и «верховники», рассудив, что утро вечера мудренее, решили сделать перерыв и продолжить составление документа утром следующего дня. Однако к десяти часам съехались не все: два бывших воспитателя Петра II — А. И. Остерман и А. Г. Долгорукий — поехали к гробу царя в Лефортовский дворец. Ну а в залах Кремлевского дворца в это же время собрались члены Сената и Синода, генералитет, представители знати и дворянства, которым было официально объявлено о кончине Петра II и об избрании на престол Анны Иоанновны. После того как было получено согласие уже такого, «расширенного» состава политической элиты страны, «верховники» закончили собрание и продолжили работу над текстом документа.

Окончательный вариант документа, ограничивавшего самодержавную власть новой государыни, получил название «Кондиций» и состоял из следующих пунктов:

«1) Нис кем войны не исчинять.

2) Миру не заключать.

3) Верных наших подданных никакими новыми податями не отягощать.

4) В знатные чины, как в статские, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам не определять, и гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного совета.

5) У шляхетства живота и имения, и чести без суда не отымать.

6) Вотчины и деревни не жаловать.