Популярные очерки о российских императорах

Здесь его ожидала другая группа народовольцев во главе с одним из ключевых руководителей «Народной воли» А. Желябовым. В начале октября 1879 г. в городскую управу Александровска обратился приезжий купец Черемисов с просьбой отвести ему землю для устройства кожевенного завода. Правда, участок земли он выбрал неподходящий — у самого полотна железной дороги. Судя по всему, устраивался Черемисов надолго: привез жену, купил повозку, лошадь, вызвал землемера, обсуждал с живущими у него мастеровыми планы строительства завода. А дел у него было действительно немало: предстояло пробурить железнодорожную насыпь, заложить мины, протянуть провода от насыпи к дороге. 18 ноября 1879 г. царский поезд вынырнул из-за поворота быстро и неожиданно. Кто-то крикнул: «Жарь!» Желябов соединил провода… и ничего. Не сработала электрическая цепь взрывателя. Мелькнули вагоны, пролязгали на стыках рельсов колеса, затих шум.

Теперь вся надежда народовольцев была на группу С. Перовской, работавшую под Москвой. Перовская и Гартман обосновались в старообрядческом Замоскворечье, вблизи Рогожско-Симоновской заставы. Конечно, сами народовольцы прекрасно понимали, что для подготовки покушения место это было очень опасное: семь километров от Москвы, тут уж железнодорожным сторожем не устроишься и под насыпь мину не положишь. Оставалось одно — подкоп.

Несмотря на все трудности, подкоп был сделан в срок, но в дело вновь вмешался случай: на одной из железнодорожных станций императорский поезд на полчаса обогнал поезд со свитой. Эти полчаса и спасли Александра II. Приняв императорский состав за поезд со свитой, народовольцы пропустили его, взорвав мину под четвертым вагоном второго поезда: в этом вагоне находились лишь фрукты, предназначенные для императорского стола.

Однако народовольцев не отпугивали неудачи. Зимой 1879–1880 гг. революционеры начали подготовку неслыханного по дерзости покушения на царя — они готовили взрыв столовой Зимнего дворца. Надо отметить, что при дворце в те годы находилось более пяти тысяч человек прислуги, и проверка ее была, как правило, формальной. Собственно, на этом и строился план рабочего-революционера Степана Халтурина. Выходя в город на встречу с членом И К А. Квятковским, Халтурин каждый раз приносил в Зимний переданный ему динамит и прятал его в своей постели.

Но дальше пошла большая серия арестов и провалов. 24 ноября 1879 г. на своей квартире был арестован Квятковский. Трофеи полиции были велики: около 8 килограммов динамита, капсюли для взрывателей, нелегальные издания, и, что самое главное, смятый листок с изображением Зимнего дворца, на котором царская столовая была помечена крестиком.

Теперь для связи с Халтуриным Исполнительный Комитет назначил Желябова, но само положение Степана Николаевича во дворце заметно осложнилось: ужесточился режим охраны Зимнего дворца, проводились обыски, правда, пока что поверхностные, а динамита у Халтурина было еще недостаточно. К тому же после ареста Квятковского в руках полиции оказалась хоть и тоненькая, но все-таки ниточка. 4 декабря она привела жандармов на Гончарную улицу в дом № 7, где их ждала еще одна крупная удача. Даже в государственном паспортном столе с трудом можно было найти такой ассортимент высококачественно выполненных документов: бланки паспортов, свидетельства, аттестаты, формулярные списки, вырезки из подлинных документов с подписями и печатями, подписи и печати, сведенные на кальку. Особый интерес для полиции представляли уже заполненные документы, например, черновик метрики о бракосочетании некоего Лысенко с дворянкой Михайловой-Рогатиной. В адресном столе быстро отыскали их адрес: Саперный переулок, дом 10, квартира 9. Оставалось навестить супругов и расспросить их о том, как их документы могли оказаться в руках революционеров-подпольщиков.

Не было, конечно, никакого Лысенко, равно как и дворянки Михайловой-Рогатиной: по заинтересовавшему полицию адресу размещалась типография «Народной воли». 18 января 1880 г. полиция пришла с обыском и «накрыла» типографию. Правда, этот провал прервал выпуск народовольческой литературы совсем ненадолго: уже в мае 1880 года А. Михайлов организовал в Петербурге новую подпольную типографию «Народной воли», на этот раз — «летучую».

А Халтурина торопили. Особенно после того, как в последних числах января пошел слух о возможном переселении столяров в другое помещение Зимнего Дворца. Но Степан Николаевич упрямился, хотел взрывать наверняка, требовал еще взрывчатки.

Когда же в каморке столяров Зимнего дворца скопилось более 32 килограммов динамита, Исполнительный Комитет приказал — взрывать! Но прошло несколько дней, а Халтурин все не мог выполнить приказ: «Нельзя было…», «Не удалось…» — ронял он на ходу встречавшему его ежедневно Желябову. Наконец, вечером 5 февраля, подойдя к Желябову вплотную, Халтурин буднично сказал: «Готово…». Почти одновременно с его словами прогремел взрыв, зазвенели вылетевшие из окон стекла, погасли все огни Зимнего дворца. Дальше наблюдать было опасно, и Желябов увел Халтурина на конспиративную квартиру.