Популярные очерки о российских императорах

Постоянный страх за наследника, длительный эмоциональный стресс сильно повлияли на состояние здоровья Александры Федоровны. Сестра императора, Ольга Александровна, писала, что императрица была «по-настоящему больной женщиной»[144]. В 1911 г. Александра Федоровна писала своей бывшей воспитательнице мисс Джексон: «Почти все это время я была больна… Дети быстро растут и взрослеют… По моей просьбе они сопровождают отца во время выходов и однажды присутствовали на большом приеме по случаю военного парада… Поскольку я не могу выходить, они должны привыкать заменять меня. Мое состояние таково, что я могу появляться где-либо слишком редко, а когда я это делаю, то потом я вынуждена долго лежать из-за переутомления сердечной мышцы»[145].

По давно сложившейся традиции состояние здоровья членов императорской семьи всегда являлось запретной темой, поэтому болезнь наследника скрывалась самым тщательным образом. В связи с этим обстоятельством российская общественность не могла знать причины влияния Распутина на императрицу. Ее замкнутость, отрешенность от мира, от общественных дел государства, вызванные страданиями из-за сына, всеми воспринимались как нелюбовь к России, ее народу, поэтому последняя царица не была популярна в народе. Учитель детей императорской семьи П. Жильяр писал о ней: «Весьма сдержанная и в то же время очень непосредственная, прежде всего — жена и мать, императрица чувствовала себя счастливой только среди своих. Образованная и обладавшая художественным чутьем, она любила чтение и искусство»[146].

Летом 1915 г. русская армия понесла на германском фронте большие потери. В этой обстановке, когда крайне необходимо было поднять боевой дух войск, царь взял с собой в ставку одиннадцатилетнего сына. И действительно, где бы ни появлялся цесаревич Алексей, он вызывал всеобщий энтузиазм. Хотя наследника сопровождали доктора Федоров и Деревенко, воспитатель П. Жильяр и личная охрана (два матроса), императрице было невероятно трудно решиться на отъезд Алексея. В течение всей его жизни он никогда не исчезал с ее глаз более чем на несколько часов. Что бы он ни делал, она всегда была охвачена беспокойством, видела во всем опасность.

Во время пребывания Алексея в ставке письма Александры Федоровны к царю были полны беспокойства: «Проследи, чтобы малыш (Алексей) не переутомлял себя беготней по лестнице. Он не может участвовать в длительных прогулках… Малыш любит копать землю и работать на ней. Он очень сильный физически и поэтому часто не думает о том, что должен быть осторожным. Не забывай, что руки малыша очень уязвимы, не разрешай ему бегать по всему поезду, чтобы он не ударил их… Прежде чем предпринять что-нибудь, связанное с ребенком, посоветуйся с мсье Жильяром. Он такой чуткий и знает очень хорошо все, что касается малыша»[147]. Каждый вечер в 9 часов императрица приходила в комнату Алексея так, как будто он был в ней, и молилась.

Для одиннадцатилетнего мальчика поездка в ставку была необычайным предприятием, полным романтики. Еще не доезжая до ставки, Алексей увидел первые войсковые соединения, направляющиеся на фронт. «Когда царь спускался со ступеней поезда к солдатам, — писал Жильяр, — Алексей Николаевич не отставал от него ни на минуту, внимательно вслушиваясь в рассказы людей, которым часто смерть смотрела в лицо. Черты его лица, всегда очень подвижные, становились очень напряженными. Он старался не проронить ни одного слова из того, что рассказывали окружающие. Его присутствие рядом с царем вызывало большой интерес у солдат… Было слышно, как они шептались, высказывая свои предположения о возрасте, говорили о его росте и внешности. Но самое большое впечатление на них производило то, что на царевиче была форма рядового солдата»[148].

«Так хорошо, так уютно, когда мы с ним рядом, — писал Николай Александре Федоровне. — Каждый вечер я читаю с ним молитвы на ночь… Он произносит слова молитвы очень быстро, торопливо, и остановить его почти невозможно… Я читаю ему вслух все твои письма. Он слушает их лежа в постели и потом целует твою подпись… Ночью он спит хорошо и любит оставлять открытым окно… Шум на улице совсем не беспокоит его. Вчера вечером, когда Алексей был уже в постели, поднялась буря с громом: молнии сверкали где-то рядом с городом, шел проливной дождь. Когда он кончился, воздух стал замечательным, полным свежести. Окна у нас были открыты, и мы спали хорошо… Слава Богу, мальчик выглядит хорошо. Он загорел… Каждое утро он просыпается между 7 и 8 часами, садится в кровати и начинает тихо разговаривать со мной. Я сонно отвечаю ему, он затихает и лежит молча, 149 пока я не окликну его»[149].