Попутчик

Прохаживаясь по перрону, я вдруг ощутил нехватку сигареты. Не то, чтобы мне сильно захотелось вдохнуть в себя порцию табачного дыма. Просто когда ты куришь, ты чем-то занят: смотришь, как тлеющий огонек постепенно съедает бумагу, и она превращается в пепел, или постукиваешь пальцем по сигарете, чтобы этот пепел стряхнуть. А сейчас ничего этого не было, и ты ходишь тут вроде как совсем без дела. Привычка. Все это дело привычки. Год прошел, а бывшая зависимость иногда дает о себе знать.

Я прошелся по перрону туда и обратно, не спеша, нагружая расслабившиеся за время поездки мышцы. Когда же вернулся в купе, то обнаружил там того самого парня, которого видел с проводницей.

— Здравствуйте. Тоже до Москвы едете?

Я кивнул и поздоровался.

Он протянул руку:

— Будем знакомы: Фёдор.

Я представился, и пожал его руку.

— Один едете? — с надеждой спросил он.

— Один.

— Это хорошо, — с облегчением вздохнул парень и усмехнулся: — Я сейчас много народа не выдержу.

Я понимающе улыбнулся:

— Что, ночь веселая была?

Он вдруг замялся и сделал неопределенный жест рукой:

— Ну… да… Та еще ночка.

— Бывает, — сказал я и повернулся к окну. Было ясно, что к обоюдному удовольствию мы оба не стремились продолжать общение. Ритуал знакомства прошел быстро, и мы, довольные тем, что ни одного из нас не тянет на дальнейшие разговоры, перестали обращать друг на друга внимание. Я погрузился в телефон, а Фёдор улегся на полку лицом к стене.

Я почти не смотрел в его сторону, но судя по тому, как он ворочался на своем месте, понял, что моему попутчику, несмотря на желание заснуть, сделать это никак не удается. Бывает так, что ты за день так устанешь, что не успевает голова коснуться подушки, как ты уже спишь. А бывает и по-другому, когда несмотря на выматывающий день, напряжение не оставляет тебя, и ты лежишь в каком-то неприятном возбуждении, ощущая полную ясность мысли, нерастраченный запас энергии и одновременно с этим, как ни странно, невероятную усталость, и никак не можешь переместиться из реальности в страну грез. И тогда ты начинаешь искать удобное положение тела, переворачиваешься с боку на бок, уговариваешь себя заснуть, но сон все не приходит, а в голове сохраняется всё та же ясность и ощущение, что надо еще очень много сделать, чтобы этот самый сон заслужить. Такое состояние, видимо, сейчас ощущал и Фёдор.

Не скажу, что меня сильно заботил мой попутчик. Я скорее время от времени просто для интереса отмечал для себя, бодрствует ли он еще, или ему, наконец, повезло заснуть, и в какой-то момент понял, что Фёдор все же вышел победителем в борьбе со своей беспокойной энергией. Правда, спал он тревожно, и казалось, что даже в ином состоянии сознания он продолжает обдумывать свои проблемы. Я посмотрел на часы. Было слегка за полдень, до Москвы еще далеко, времени у меня много, поэтому я надел наушники и включил кино, которое скачал накануне как раз для такого случая. Фильм шел почти два часа. Все это время Фёдор спал и ничем меня не беспокоил. «Хороший попутчик — спящий попутчик», — подумал я с удовлетворением.

Когда кино закончилось, я вышел в коридор, чтобы размяться. Я прошел туда и обратно несколько раз, но это быстро наскучило. Тогда я остановился у окна и просто стал смотреть на пробегающий пейзаж. Ничего особенного в нем не было, все та же картинка, что и за окном моего купе, разница была лишь в том, что здесь она бежала в другую сторону. Постояв так некоторое время, я решил, что моя задача по смене обстановки выполнена, и я могу вернуться к себе.

Когда я зашел в купе, Фёдор уже не спал. Он лежал на спине, хмурый, закинув руки за голову, и о чем-то напряженно думал. Как ни странно, после сна он выглядел еще более потрепанным и уставшим, чем когда я впервые увидел его на перроне. Увидев меня, он коротко кивнул, словно говоря «ты вошел, и я тебя вижу», а потом опять перевел взгляд в потолок, вернее, на полку, которая была над ним.

Я решил, что раз мой попутчик не спит, самое время перекусить. Я достал копченую колбасу, хлеб, пару помидоров, бутылку кваса и пластиковую тарелку. Складным ножом нарезал все, что должно было быть нарезано, и принялся складывать бутерброды. Фёдор бросил взгляд в мою сторону.

— Приятного аппетита, — сказал он.

— Бутерброд будешь? — спросил я, протягивая ему то, что предлагал.

— Нет, спасибо, — он отрицательно помотал головой. Потом подумал пару секунд и сказал, без колебаний тоже перейдя на «ты»:

— Хотя, давай.

Он сел на своей полке и взял предложенную мною еду.

— А у меня сухари есть. И сыр. Будешь? — спросил он, и, не дожидаясь моего ответа, не выпуская из правой руки бутерброд, левой подтянул к себе рюкзак, открыл его и начал рыться, чтобы извлечь из его глубоких недр на свет Божий большую непочатую пачку сухарей с маком, упаковку нарезанного сыра и пакет с влажными огурцами, видимо, тщательно вымытыми перед поездкой.

— Ого, огурцы? Я ж вроде не брал. Баба Зина что ли сунула…