Попутчик (ЛП)

Я вхожу своим членом в ее киску. Она все еще покрыта спермой, такая скользкая и влажная для меня. Отвожу бедра назад и толкаюсь в нее. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, когда глубоко вонзаюсь, и тепло ее недавно удовлетворенной киски заставляет меня стонать. Наклоняюсь к ней и целую, когда толкаюсь вверх, прижимая ее спиной к деревянной стене. Она хнычет у моих губ. Когда собираюсь укусить ее за шею, мой взгляд ловит тень в темном дверном проеме.

Джейми.

Я не вижу его глаз, но знаю, что он пристально смотрит. Как он может? Вместо того, чтобы злиться на него, я вымещаю это на ее влагалище. Смотрю на темную фигуру и провожу рукой по задней части ее бедра, поднимая ногу и сжимая ее задницу. Лексингтону нравится, что он смотрит на нас, и это чувство победы, когда я вонзаюсь в нее глубже, вымещая разочарование на ее киске. Рамки для фотографий на стене над ее головой дребезжат с каждой унцией силы, которую толкаю в нее.

Хорошая часть меня борется за контроль. Лексингтон хочет, чтобы он смотрел, хочет, чтобы он подошел сюда и зарылся лицом в ее киску, но другая сторона меня отшатывается от этой мысли. Я сказал ему не думать о ней, но как он мог думать о чем-то другом, когда видит удовольствие, проходящее через ее тело с каждым толчком?

— Ты чувствуешься так чертовски хорошо, кролик, — рычу я. Она поворачивает голову, но поднимаю руку и удерживаю ее взгляд на себе. Ее пристальный взгляд слишком быстро приближает меня. Не помогает и то, что я был возбужден последние два часа. — Я собираюсь кончить, — говорю я ей. Лексингтону насрать, если Селена кончит, но шелковистый крем от ее предыдущего оргазма все еще покрывает ее киску.

Я выхожу из нее и ставлю ее на ноги. Только когда опускаю ее, она понимает, что Джейми наблюдал за нами. Она тянется за джинсами, ее рот разинут в панике, но я хватаю ее за руку и не даю ей прикрыться. Ее глаза поднимаются к моим, и она смотрит на меня, как тогда, на кухне ее старого дома.

— Лекс, — говорит она, медленно и осторожно, как хищное животное, которым она и является.

— Не стой просто так. Я знаю, что ты смотришь, и знаю, чего ты хочешь, — говорю я Джейми, делая шаг назад.

— Он не…

— Итак, автостопщик. Иди сюда. — Я повышаю голос. По выражению глаз Селены знаю, что она боится того, что должно произойти. Лексингтон попросит его трахнуть ее? Убьет ли Лекс его за то, что он смотрит на то, что принадлежит ему?

Может быть, и то, и другое.

Джейми подходит, его глаза мечутся между нами. Я хватаю его за плечо и поворачиваю лицом к Селене, но она не смотрит на него.

Хорошая, блядь, девчонка.

— Я говорил тебе не думать о том, что принадлежит мне, но видел, как ты наблюдал за нами из дверного проема. Я знаю, ты думал о том, каково это — погрузиться в нее. Не так ли?

Он пытается повернуться ко мне лицом, его язык пытается смочить сухие губы, но я хватаю его за рубашку и заставляю его смотреть на Селену.

— Не прекращай смотреть сейчас, автостопщик, — рычу я. — Это то, что ты хотел увидеть, так что получи, блядь, хороший взгляд сейчас.

Моя кожа горит от гнева. Раскаленный добела гнев ослепляет меня.

Селена смотрит на меня, и ее отвисшие губы сжимаются. Она знает. Она пытается заговорить, но слишком поздно.

Я хватаю его за голову с обеих сторон и сворачиваю ему шею. Оглушительный треск нарушает тишину кабины. Его смерть мгновенна.

Она издает крик, который я слышал только в самые сильные моменты ее страха. Это не от того, кто пытается напасть на нее или убить ее. Это из-за страха передо мной и тем, что я сделал.

Ну, Лексингтон, но, по сути, это был я.

— Лекс! — кричит она. — Какого хрена?

Я хочу подойти к ней, но гнев и страх в ее глазах удерживают меня. Вот почему Селена не в безопасности со мной. Я не всегда контролирую ситуацию. Лексингтон делает все ужасные вещи с людьми.

Я резко вдыхаю, потому что знаю, что лгу себе. Я тоже делал ужасное дерьмо в роли Лекса, но не с ней.

Опять же, не говорю правду. Я сделал с ней несколько дерьмовых вещей, и не могу винить в этом человека, которым был.

Мужчина, которым я являюсь.

— Кролик, — говорю я, но ее паническое дыхание заглушает мой голос. Она плачет, боясь даже взглянуть на мужчину, которого пригласила в грузовик.

Я, наконец, подхожу к ней и сжимаю ее волосы в кулак, чтобы заставить посмотреть на него.

— Это то, кто я есть, Селена. Непредсказуем. Опасен. Если бы я был гребаным псом, они бы усыпили меня. Суд с удовольствием вынес бы мне такой приговор, но я жил в государстве, которое не верило в смертную казнь, хотя я этого заслуживал. Я все еще заслуживаю этого. — Мои потемневшие глаза впились в нее. — Чего я не заслуживаю, так это тебя.

— Это все моя вина, — говорит она сквозь рыдания. — Он умер из-за меня.

Я должен сказать ей, что это не ее вина. Но это так.