Попутчик, москвич и водитель

Решение выйти на берег и там поискать тех, кого жизнь не так сильно потрепала и уже им объяснить свою ситуацию, пришло после обнаружения небольшого прохода между природным и искусственным барьерами. Конечно не будь его, у меня просто не было бы другого выхода кроме, как заговорить с этими, так и не проронившими не единого слова за время моего наблюдения за ними, людьми. Но раз есть выбор, оставлю этот вариант на самый крайний случай.

Ещё на подходе к суше, через почти незаметный проход, разглядел широкую поляну, густо поросшую зелёной травой, правда местами сильно примятой, а кое где и вовсе вытоптанной. Обратил внимание на прореженные кусты, точно такие же через которые и самому совсем недавно пришлось пробираться, оценил, уже дойдя почти до самого берега, надёжность изгороди, здесь её можно было разглядеть почти с самого низа, залитого водой буквально на сантиметры и до верха, где в качестве связующего звена мастера использовали тонкую жердь. Но когда сделал первые шаги по твёрдой земле, после нескольких часов пребывания в воде и понял на сколько устал, стало не до разглядываний и не до чужого мастерства. Отошли на второй план так никуда и не исчезнувшие страхи, по поводу диких и домашних животных, способных причинить вред моему беззащитному телу, вероятность пребывания которых в этом месте даже с первого взгляда очень высока. Стало безразличным беспощадно палящее солнце, превратившее спину в сплошное огненное пятно и даже отсутствие людей на ближайшем горизонте, не волновало. Нет новых, буду разговаривать с теми, что в море работают. А вот предмет, стоящий почти в самом центре этого участка земли, притянул к себе всё моё существо, без остатка. Деревянная бочка, непривычной формы, с крышкой, на которой лежал невзрачный, совсем небольшой, но такой соблазнительный ковшик, так и говоривший: «Возьми меня и напейся», в данный момент была для меня важнее всего на свете.

Ни сделав не единого глотка, залпом влил в себя первый ковш жидкости. Будь в нём ртуть выпил, наверное, и её, точно с таким же удовольствием. Второй принёс осознание того, что употребляю всё таки воду, обычную, пресную и такую долгожданную. И лишь к концу третьего ощутил во рту слабую солёность, и затхлость, которые, впрочем, исчезли вместе с последней каплей влаги в ковше.