Попутчица

— Это сын мой — золотые руки. Все сам сделал. Он на все руки мастер: игрушки стругает, вот статуэтки мне для сада и оградки сделал. Он с детства был талантливым мальчишкой, но таким не похожим на других. За это Сереженьку моего и не любили. Мы сперва на том берегу жили, а потом его шпынять все стали, куда бы мы не переезжали везде он был изгоем. Бедный ребенок. Ему все отцовской любви не хватало. Бросил меня Степан беременную, вот мы и справлялись с Сереженькой вдвоем. Зато сейчас-то его как ценят. Он фотограф известный. Столько моделей всегда вокруг него крутятся. А сын у меня видный парень. Только вот почему-то все никак не женится. Объясняет это тем, что не нашел свою единственную и неповторимую, — в этот момент Валя странно на меня смотрит и подмигивает. Мне-то какое дело до ее сына и его любовных историй. Но я покорно слушаю и поддакиваю в нужных местах. Не хватало, чтобы меня и из этого дома выгнали. — Зато работает много и деньги мне всегда переводит, чтобы я ни в чем не нуждалась. Такой сын у меня замечательный. Все соседи его хвалят.

— Ну заходи, заходи, не стесняйся.

Внутри дом тоже оказывается довольно милым. Резная мебель, вязанные салфеточки на всех поверхностях, большой телевизор на стене.

Я сразу отправляюсь в душ по приказу хозяйки, потому что от меня «воняет хуже, чем от Васьки». Я с удовольствием долго стою под теплыми струями. Они смывают с меня вместе с грязью весь страх, ужас, стресс, волнение и переживания этих дней. Я до красноты трусь жесткой мочалкой, вымывая из себя и как будто из-под самой кожи запах подвала, лесного костра, мужского пьяного тела и Васьки. Мое тело горит и молит о пощаде. Я включаю ледяную воду и просыпаюсь от своего кошмара. Мне нужно вновь научиться трезво мыслить и думать о том, что делать дальше. Я заворачиваюсь в теплый мужской халат, который мне одолжила Валя. «Сын не будет против,» — улыбнулась она и вновь по какой-то непонятной мне причине подмигнула.

Я выхожу из ванной комнаты расслабленной и вялой походкой. Я ужасно хочу спать. Возможно весь следующий день, возможно месяц, а может и год.

— С легким паром! — встречает меня хозяйка и ведет по коридору. — Я постелила тебе в гостевой комнате. Она рядом с комнатой сына. Поспишь, отдохнешь, а завтра и Сережа мой приедет. А там будем думать, что дальше делать. Спокойной ночи!

И она уходит в начало коридора и закрывает за собой дверь в своей комнате. А я берусь за ручку гостевой. Что-то меня останавливает. Какое-то странное непонятное предчувствие беды. Мозг опять взрывается, и одна мысль стучит все громче и громче: «Беги, Лена, беги».

Я не понимаю, что происходит с моим телом. Каждый мускул напрягся, сердце стучит как бешеное, а дыхание прерывается. Мой взгляд приковывается к приоткрытой двери спальни, которая находится рядом с моей.

«Это комната моего сына,» — вспоминаю я Валины наставления: «Он приедет завтра».

Завтра приедет Сережа. Мои виски разрываются болью. И я наконец-то понимаю, что стало причиной моей паники. Из приоткрытой двери я вижу розовый цвет. Розовые обои.

Я делаю шаг и открываю дверь еще сильнее. Из моей груди рвется крик, но нет, мне нельзя кричать. Валя не должна меня услышать. Я борюсь с собой и делаю еще один шаг в Сережину комнату. Еще один и еще. Прикрываю за собой дверь и оглядываюсь.

Комната Барби — вот что открывается моим глазам. Комната Барби полная Барби. Розовые стены, розовый пол, розовый потолок, резная кровать с розовым покрывалом. И куклы, куклы, куклы, они повсюду… На полках, на кровати, на полу. Их миллионы. Миллиарды. Или это только мое богатое воображение. Я готова вновь упасть в обморок, но борюсь с собой.

Делаю шаг назад и взглядом натыкаюсь на единственную фотографию в этом розовом мире. Его фотографию. Моего похитителя. Моего личного монстра. Он здесь моложе, чем сейчас. Но не узнать его невозможно.

— Сережа, — шепчу я и его имя отзывается болью во всем моем теле. Ожог от свечи горит, порез на лице ноет, а сердце сейчас выпрыгнет из груди.

— Он приедет завтра, — в панике вспоминаю я. — Завтра.

Мои ноги меня не слушаются, но я делаю шаг назад, еще один. Выхожу из Барби комнаты и прикрываю за собой дверь. Захожу в свою, которая рядом. Радуюсь, что не отдала свои вещи в стирку. Быстро скидываю халат и переодеваюсь. Иду в коридор на цыпочках, беру свои сапоги и слышу голос Вали из комнаты:

— Ты уже подъезжаешь? Возле ворот? Что-то ты рано, Сереженька. Я тебя завтра ждала. А у меня гости. Сейчас зайдешь, и я вас познакомлю.

Мое сердце бьется уже где-то в пятках. Я на цыпочках бегу обратно к своей комнате, прикрываю дверь и бросаюсь к окну. Выглядываю. Машина паркуется во дворе. Из нее вальяжно вылезает мой монстр и смотрит прямо на меня. Нет, он не может меня видеть. Я не включала свет. Отворачиваюсь от окна, натягиваю сапоги, жду. Монстр заходит в дом. Я открываю ставни окна, встаю на подоконник.

— Здравствуй, мама! — слышу я его приятный до мурашек голос и спрыгиваю с подоконника на холодную осеннею листву под окном.

«Но до сих пор тот миг перед глазами.

Уже не будет более его.