Попутного ветра!

   — Да прекрати ты, — я почувствовал усталость, будто натаскался мешков — усталость была почти приятна. Совсем человеческая, так я чувствовал себя в детстве, когда после работы на раскопе в Тара-Куино возвращался к нашей палатке… уютная усталость. Тогда вокруг находились только свои…

   Я взглянул на Айшана — тот наконец отложил клешню, думал, уставившись в стену. А ведь он понимает больше, чем я. Куда больше знает о Службах. Пусть даже никто не убьет… но уж до такого состояния, в котором теперь Най — запросто. Состояние, когда жить неохота, да и незачем.

   — Айшан.

   — Мм?

   — Только не задавай вопросов. Сейчас не важно… Не стоит за меня волноваться. Представь себе, что Микеле Сарина умер, разбившись на мотоцикле. А все остальное — это другой человек. Он едет, сам точно не зная, куда. И когда он проедет свой участок дороги, будет что-то еще.

   — Будет? — он внимательно слушал, и цепкий взгляд журналиста. Леший… Айшан ведь мог бы понять и поверить. Это я ошибался. Но сейчас не ко времени. Надо было его убедить, пускай и наглым враньем.

   — Когда трасса кончается, начинается грунтовка, или хоть поле. Нормально ехать нельзя, но идти — можно. — Я вспомнил про его дельтаплан, прибавил: — А лететь можно всегда…

   Он улыбнулся, как раньше:

   — Ну, попутного ветра!

   Най очнулся ближе к вечеру. Я только начал всерьез волноваться, заново — до этого просто поверил Айшану.

   "Все с ним будет в порядке", — убеждал он меня. "Клиническая смерть… ты уверен? Тогда Най перенес ее на диво легко. И откуда ты можешь знать? Ты, прости, все же не медик…"

   Глаза Рыси были изумленными — кажется, он нас не сразу узнал. А потом — с ним возился Айшан, я только путался под ногами, едва не разбил стакан с водой и пузырек с успокоительным. Впрочем, оно не понадобилось…

   Айшан держался на диво уверенно, ровно — я сейчас любовался им. И ведь почти слышал — звенит в нем напряженное ожидание, в каждой жилке — когда телефонная трель раздалась, беспомощно вскинулся, но улыбнулся тут же, ответил… Это оказалась сестра.

   Завершив разговор, трубку на стол положил, помедлил, будто хотел спрятать подальше.

   Най ничего не заметил, он даже не понял, как очутился здесь. Если друзья рядом, значит, все в порядке — примерно так…

   — Ничего, это шок, — шепнул мне Айшан. — Пройдет…

   Но кое-что Натаниэль все-таки помнил.

   — Мики…

   — Да?

   — Давай извинюсь, что ли… Я тут подумал — а какого рожна тебе приходилось все это выслушивать? Там, у меня дома?

   Трудно ему было разговаривать, но высказаться тянуло. Айшан попытался было остановить, но я потянул за рукав — не мешай. Мне было важно услышать…

   — Было у меня время подумать. Там-то, в камере, хочешь вой, хочешь ной, никому это не интересно… — Он перевел дыхание и сообщил: — Я песни хочу записать… Пока валялся там, плевал в потолок, типа, и думал — вот сейчас он на голову рухнет, или просто пришибут меня там, и — ничего. Ничего не останется. Мне слава не нужна, но ведь я жил! Живу, то есть… Знаешь, там стены вроде обыкновенные, а из тебя все соки вытягивают. Человек-шестеренка, выпал — заменили на другую, никто и не заметил. Я не только сам так не хочу, я и другим… Может, хоть кому-то нужно то, что делаю. Страшно чувствовать себя винтиком… не хочу.

   — Тихо, у тебя бред уже, — сказал Айшан, оглядываясь на аптечку.

   — Не бред, — Най приподнялся, глаза блестели горячечно. — Я все говорил — сами придут… прибегут, как же. Гордый… если не прибегут, то пошли бы все. Это как на углу стоять, видеть старушку — пока не попросит помочь, я не подойду… А потом собьет ее псих какой-нибудь, а я утешаться буду — сама виновата, да? А чего ж не попросила?

   — Все-таки бред, — Айшан потянулся к аптечке, порылся там, достал другой шприц, с чем-то прозрачно-желтым. Я проговорил, испытывая усталость уже запредельную, кончился-таки "заряд" от Пленки:

   — Най, ты не пророк. И вокруг тебя нет старушек на костылях.

   — Да я понимаю, — он с опаской покосился на шприц в руке Айшана. — Но так объяснить проще.

   Дышал он с трудом, и уколу не противился.

   — Болтай поменьше. И сейчас, и всегда, — обронил Айшан. Они сцепились взглядами, и я понял — тут все будет в порядке. Друг друга по-прежнему понимают, и договориться сумеют. Не маленькие.

   А мне пора.

Глава 15

   Дверь поскрипывала в петлях, жалуясь на судьбу. Я бы тоже не отказался, только кому?

   Сидел на лежанке, скрестив, ноги, и молча смотрел на Адаманта.

   — Твои друзья перенесут то, что должны. Ты слишком многого хочешь, Мики. Не по масштабам… хотя у каждого свое ведомство, как тут неоднократно упоминалось.

   — Я просил о помощи, а не почитать мне мораль, — откликнулся я, чувствуя себя мокрым побитым щенком. — Говорить все горазды… ты хоть представляешь, каково им придется, или небесное сияние весь разум затмило?

   Встал и вышел на улицу, лишь бы не чувствовать на себе испытующий взгляд. В спину мне прилетело: