Попутный ветер (ЛП)

Ни за что. Только если их заставят, скажем, сделать что-то отвратительное, чтобы выгнать из клуба.

– Нет. Нет, нет, нет, – выдохнула Тайра позади меня, но я не могла ни двигаться, ни говорить.

– Ты откажешься от своих братьев ради женщины? – недоверчиво спросил Брик, и взгляд Шая переместился на него.

– Абсо-бл*ть-лютно.

– Серьезно? – спросил Боз.

– Она не какая-нибудь женщина, – Шай кивнул в мою сторону и пригласил. – А теперь спроси еще раз.

Боже.

Боже!

Боже, я любила своего мужчину.

– Твою мать, – прошептал Таг.

Шай посмотрел на папу.

– Дай мне знать, как проголосуете. Но если ты попытаешься отнять у меня мою семью, Тэк, знай, ты для меня мертв. Таб любит меня, ей будет хреново быть с мужчиной отдельно от своей семьи, но она справится. Но если ты хочешь голосование, неважно в какую сторону оно пойдет, ты будешь мертв для меня.

Господи Иисусе.

– Нет. Нет, нет, нет, – снова выдохнула Тайра.

– Шай, – выдавила я.

Он проигнорировал меня, и его взгляд скользнул по мужчинам, стоящим позади моего отца.

– Я не лезу в ваши дела. Я мог бы позвонить насчет того дерьма, которое вы мутите, но я держу это при себе. И кое-что из вашего дерьма находится близко к дому, – его глаза остановились на Хопе, – и ты это знаешь.

Что это значит?

Шай ничего не объяснил, он продолжал смотреть на мужчин и говорить.

– Ни разу в этом клубе не было голосования о том, как все относятся к тому, кто у брата в постели. Тэк говорит «садитесь» и вы, ребята, садитесь. Я сказал уже, не имеет значения, как пройдет голосование. Вы садитесь голосовать – ваше сообщение вполне ясно. Вы получите мою долю. Часть жизни в этой семье – это моя свобода быть собой. Я не буду отчитываться перед своими братьями о женщине, в которую влюбляюсь, или вообще о чем-то еще. Вы отнимаете у меня свободу, и мне больше не нужно здесь находиться. Так что я не буду, – Шай оглянулся на папу. – Просто чтобы было ясно, если ты поставишь меня перед выбором Таб или моя доля, я выберу Таб. Ты получишь мою долю и никогда, брат, никогда больше меня не увидишь.

– Ну, черт возьми, – произнес знакомый голос, которого я не слышала уже много лет, и пожалела, что это было сказано за моей спиной. – Меня давно не было, но, похоже, Табби все еще устраивает хаос в «Хаосе».

Я повернулась, чтобы посмотреть на маму, игнорируя все доводы, потому что знала, что не только папа, но и весь «Хаос» бросил ее и сказал ей не приближаться к ним и их собственности.

Я почувствовала, как неприятная вибрация поднялась до апокалипсического уровня, затем уловила движение. Я оглянулась через плечо и увидела, что папа перемещается к маме, но Шай его опередил.

Я никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро.

В одну секунду он был в шести футах позади меня, а в следующую – уже проходил мимо.

Я знала почему. Хотя это случилось задолго до того, как мы с Шаем переспали, все братья знали, что мы с мамой не ладим. Они знали, как она сломала меня. Они знали, как безжалостно она относится к этому. Они знали, какие отвратительные вещи она говорила мне, делала со мной, как это заставляло меня чувствовать и как это заставляло меня действовать, когда я была моложе.

Это была моя вина, но это моя мама заставила меня чувствовать себя ничтожеством. А потом я оказалась в шестнадцать лет с парнем, слишком старым для меня, который ударил меня, когда я собралась уйти.

Дело было не только во мне. Мама подралась с Тайрой, у них даже была кошачья драка во дворе «Райда». Она всегда была кричащей сукой папы.

В конце концов она попыталась продать опеку надо мной и помчалась к папе, чтобы вытащить своего ныне покойного мужа из долгов перед наркоторговцами. Я не должна была этого знать, но в семье об этом говорили, а «Хаос» был моей семьей, так что я узнала. Папа заключил сделку, чтобы убрать ее из нашей жизни, особенно моей, потому что ее жестокое обращение так глубоко меня ранило.

Папе это удалось. Она исчезла. Но память о ней не исчезла.

Что касается меня, то все в клубе знали, что, если бы не их любовь, папина любовь и любовь Тайры, все могло бы пойти по-другому для меня. Действуя против неумолимой жестокости со стороны мамы, я была на неправильном пути, и если бы у меня не было их заботы, прямо сейчас я могла бы быть как Натали, наркоманкой или зависать с людьми, которые не были хороши для меня.

Или еще хуже.

Я знала это. Все это знали.

А мой мужчина любил меня.

Когда он стал наступать на маму так, как он это делал, я получила представление о том, насколько сильно.