Попутный ветер (ЛП)

– Администратор больницы знает, что он придурок. Она говорила со мной секунд пять, потом кивнула и ушла. Тем не менее, это было занозой в заднице.

– Таб... – начал Шай, но я продолжала болтать.

– Не волнуйся. Все хорошо. Мало того, что администратор знает, что он придурок, все знают, что он придурок. Даже другие врачи считают его придурком, хотя и не говорят этого вслух. Вот какой он большой придурок. И неважно, что он говорит, если уж на то пошло. Важно то, что написано в карте. Тем не менее, мне не нравится мысль о том, насколько все могло пойти плохо. Ладно, конечно, если доза была бы сумасшедшей, я бы заметила это и задала вопрос прежде, чем вводить лекарство, чтобы не причинить вреда пациенту. Тем не менее, даже так неплохо, как сегодня, не было хорошо.

– Сладкая... – снова попытался Шай, не отрывая глаз от миски, но я продолжала бормотать.

– Он просто врет обо мне. Это меня бесит. Ладно, меня все в нем раздражает, но сегодня это на первом месте в списке ста семи тысяч вещей, которые меня раздражают.

Шай посмотрел мне в глаза.

– Детка, я хочу, чтобы ты рассказывала, вытащила это дерьмо, переварила, чтобы двигаться дальше и хорошо провести ночь, но ты перевариваешь это, портя наш ужин, – сказал он. – Должен сказать, я предпочитаю, когда ты портишь наш ужин смеясь и улыбаясь, а не разглагольствуя и злясь.

Мой взгляд упал на миску, и я заметила немаленькую горку чеснока на говядине.

Черт.

Я почувствовала, как чеснок вынули из моей руки, и обернулась, чтобы найти Шая рядом.

– Иди. Сядь на табурет, выпей пива и разглагольствуй дальше. Я разберусь с этим, – мягко приказал он.

Я покачала головой и слегка улыбнулась ему.

– Все в порядке, Шай. Я все исправлю.

Он подошел ближе, его голос стал мягче, когда он повторил.

– Иди.

Я похоронила нежность в его голоса в яме отрицания вместе с тем, что она заставила меня чувствовать. Схватив пиво, я обошла Шая и бар, и приземлила зад на табурет. Отхлебнула пива, пока Шай изо всех сил стряхивал чеснок в раковину.

– Что ты собираешься делать с этим ублюдком? – спросил он.

– Смириться, – ответила я.

Он резко повернул голову, чтобы посмотреть на меня через плечо прищуренными глазами.

Я понимала его реакцию. Мы оба были из «Хаоса». От меня не ускользнуло, что любой член «Хаоса» будет мириться с доктором Придурком не более трех секунд.

Я улыбнулась ему, прежде чем ответить.

– Я не могу заложить бомбу в его машину.

Шай посмотрел на мясо, желваки заходили по его лицу, и я поняла, что он копается в памяти, чтобы точно выяснить, как заложить бомбу в машину доктора Придурка.

Я и это похоронила в своей яме отрицания.

– Шай, – тихо сказала я, и он отвернулся от раковины. Мужчина вернулся к стойке передо мной, когда я объяснила. – Я знала, что это был концерт, когда столкнулась с этим. Это не секрет, что врачи могут быть придурками. В учебниках в школе медсестер тебя не предупреждают, но слухи ходят. Мне повезло, все другие врачи, с которыми я работаю – замечательные и всегда были такими, даже в школе медсестер. Это всего лишь он. Всегда есть один.

– Ты не должна мириться с этим дерьмом, детка, – сказал он мне.

Я облизнула губы, и он опустил на них взгляд. Желваки снова заиграли на его лице, и я мгновенно похоронила это в своей яме отрицания.

– Жизнь может быть дерьмовой, Шай, так что, к сожалению, иногда приходится с этим мириться, – сказала я ему.

– Хорошо, поправка, – ответил он. – Ты ешь дерьмо, пока не можешь сделать что-то, чтобы перестать есть дерьмо, а потом ищешь способ больше не есть дерьмо.

Я усмехнулась.

– Ладно, как это? – начала я. – Я ем дерьмо, пока не закончу есть дерьмо, затем иду к администратору больницы, делюсь проблемами официальным способом и надеюсь.

Шай лепил котлеты, не отрывая от меня взгляда, и я снова знала, что он не согласен с моим решением.

Когда он ничего не сказал, и я продолжила.

– Тогда, если произойдет чудо, его уволят, жизнь станет легкой, и я буду улыбаться и смеяться, портя ужин, а не разглагольствовать и злиться. Тебя устраивает?

– Да сладкая, устраивает, – пробормотал он, и я не стала отрицать, как мне понравилось, что он назвал меня «сладкая». Главным образом потому, что это было слишком большим, чтобы поместиться в моей яме. И эта яма была вырыта глубоко не потому, что я хоронила вещи глубоко, а потому что Шай дал мне слишком много, чтобы все похоронить.

Он дернул подбородком в сторону холла и приказал.

– Иди, переоденься. Я разберусь с этим.

– Так точно, босс-байкер, – пробормотала я, ухмыляясь, хватая пиво и спрыгивая со стула.

Я была уже почти у входа в зал, когда он крикнул.

– Что мы будем есть вместо этого?

Я остановилась и посмотрела на него.

– Купленный в магазине картофельный салат и чипсы.

– Чипсы? – спросил он.

– Чипсы, – подтвердила я.

– У тебя есть картошка? – спросил Шай, и моя усмешка превратилась в улыбку.

– Только потому, что ты купил ее мне на днях, – ответила я.

– У тебя есть масло? – продолжал он, и моя улыбка стала шире.

– Только потому, что ты купил его мне на днях.

– Тогда у нас будет картошка фри, – пробормотал он котлетам.