Попытка

— Сидим пока, ждём. — опасность не увеличивалась, но и не уменьшалась, вот и пойми в чём дело.

Ещё через пять минут со стороны моста донёсся какой–то стук, затем заржала лошадь, другая. А ещё через минуту по дороге проскакал отряд конных гоблинов, на следующем, или через один от нас перекрёстке они повернули и стук копыт постепенно затих. Ну вот, хотел встречи, вот она. У большинства у сёдел висели луки. А значит мы очень, очень вовремя убрались с моста.

Остальная группа теперь сидела тихо, иногда то один, то другой бросали в мою сторону взгляды.

— Нет, не знал, и не был до конца уверен, но лучше так, даже если бы они не появились, чем встретиться на мосту. — надеюсь я ответил на все так и не заданные вопросы.

Ещё минут через пять как–то почти разом, без особых разговоров, встали и пошли по улице вдоль реки. Будет поворачивать будем забирать ближе к стене города.

Так через ряд или два от реки, постепенно сдвигаясь ближе к стене шли примерно час. Нежити не было, но никто не роптал, просто шли. Я не очень верил во внимательность остальных, поэтому прислушивался к себе, а иногда выпускал сканирование. Но 20–50 метров — это ничто, слишком мало.

Практически всё начиная с ночи наводило на мысли, что я позорно слаб. Есть возможности, их много, но толком использовать я их не могу. И совсем не утешает сравнительная слабость остальных. Важно только то, чего не могу я. Мы получили по носу в замке, нас прилично опустили вчера. И на мосту, на самом деле повезло. Но везти будет не всегда. Нужно что–то делать для усиления.

У меня что депрессия? Ну ка, контроль чувств, нужно отстраниться, и подумать обо всём ещё раз. Всё то же самое.

Не знаю, о чём думали остальные, но теперь никто не только не разговаривал, но даже не перебрасывался отдельными словами.

— Так, давайте искать место для ухода, сейчас, как мне кажется, достаточно двух трёх скелетов, чтобы кончить всю группу. Ищем дом, аналогичный ночному, и останавливаемся. На сегодня хватит.

Дом нашли через полчаса. Обычный двухэтажный дом. Деревянный верх разрушился и сгнил, но каменный первый был цел. Вход, как и в том, из которого мы вышли вчера, был со двора. Обойдя его группами с двух сторон, все напоследок собрались и действовали более или менее слаженно, сошлись у крыльца. Я на всякий случай проверил камни древком глефы. Нормально. Заходим.

Никто даже не вспомнил о спаррингах и уроках, которые собирались провести вчера и обсуждали с утра.

Обойдя дом, немного подготовили его к следующему приходу. Расчистили одну большую комнату, с остальными возиться не стали. Все собрались в большой.

Сначала сидели молча, потом кто–то из девушек, может продолжая разговор друг с другом, сказал: — «конечно государственные структуры дают гораздо больше возможностей, чем есть у одиночки».

— Ты о чём. — переспросил Два Меча.

— О том, что государства должны обнаружить наличие Игры и игроков, и будут заинтересованы в них.

Ну, обычно, глупые выживают хуже, чем сообразительные, не обязательно всегда, но в большинстве случаев.

— И что? — похоже Два Меча отыгрывает дурака.

— Тот, кто прибьётся к структурам раньше, получит больше, но тут ещё и важно, что за государство, хорошо бы заинтересовать американцев, они платят больше, чем остальные.

Не знаю, этот разговор затеяли специально сейчас разыгрывают роли, или он возник спонтанно, впрочем, неважно, если есть кому воспользоваться воспользуются.

— Европейцы тоже неплохо платят, хотя, конечно, у американцев ресурс больше. — это Алекзандер.

— Рассуждать о выборе легко, нужно попасть к тем, кто знает, или для начала поверит, что не просто сделать даже с чиновниками своей страны, а вы говорите о каком–то выборе. — отметился Бен Гур.

Не проявляла, по крайней мере внешне интереса к разговору только Кицунэ, не интересует, или уже всё случилось? Впрочем, искренность всех участников была под серьёзным вопросом. Интересно, а есть какое–нибудь умение сродни детектору лжи, впрочем, профессионалы его обманывают. Нужно что–то тоньше. С другой стороны, откуда столько профессионалов в одной группе?

На самом деле, кроме Кицунэ, в разговоре почти не участвовала вторая девушка, она только очень внимательно смотрела на говорящих. Конкурирующая фирма?

Про Кицунэ более или менее понятно, японка, отношение к американцам сложное, в прошлом армеец, поэтому своим, зная зависимость от «защитницы демократии», доверяет не слишком. Может ещё и оценивает проблемы от ставшей известной связи со мной, если верит, что я русский. Вовремя я подсуетился с языками. Про китайский она помнит, да и не для этого он момента.

— Ну, в американское посольство тоже идти бессмысленно, если не знаешь к кому конкретно, там всегда много народу. — начал я по–испански, — «прошу прощения, когда волнуюсь, иногда перехожу на родной, и да, согласен, и в своей стране нужно точно знать к кому идти» — закончил на английском.

У Кицунэ сначала выпучились глаза, а потом она улыбнулась. Остальные не переспросили что я сказал сначала. Все американцы из южных штатов? Или мне повезло на полиглотов.