Попытка думать

Было: лежал я в больнице, и каждый день из соседней палаты приходил навещать меня флотский политработник — тоже пациент, но уже ходячий. Он был в довольно высокой должности и обожал кино. Мы играли в шахматы, и он не уставал вздыхать, качать головой и говорить: «Прямо не верю, что вот так запросто разговариваю с киноартистом». Он знал все мои роли, все роли других актеров и вообще все знал про кино. Вкусы у нас с ним были разные, и он мне довольно сильно надоел со своими восторгами. И однажды рванул конфликт. Кавторанг (он был капитаном второго ранга) превозносил Эйзенштейна. Говорил, что гений, просто гений, и как важно, что этот гений поставил свой талант на службу революции. Не знаю почему, но я злился и от злости стал возражать: дескать, формалист он прежде всего, ваш Эйзенштейн. Экспрессионист, вот кто он. А революция — это для него… а про что еще он мог тогда снимать?

«Нет, не скажите! — взвился капитан. — Возьмите, например, его фильм «ОКТЯБРЬ», который он сделал по заданию Ленина, ведь как это важно было для всей истории нашего народа!»

Я напрягся: «По какому заданию Ленина? Ленин уже умер, когда делался «ОКТЯБРЬ». Это же к 10‑летию революции».

«Мне странно, что вы такое говорите! — вскричал капитан. — Фильм «ОКТЯБРЬ» был сделан ДО Октябрьской революции. По заданию Ленина. Эйзенштейн показал в нем, как все ДОЛЖНО БЫТЬ, и потом по этому фильму была сделана революция!!! Я всегда это объясняю своим подчиненным на политзанятиях».

… Мы сильно орали друг на друга и больше не играли в шахматы.

Теперь от внутренних оценок перейдем к внешним. Что думает МИР о советском кино. Мир — это, конечно, прежде всего США, ну и Западная Европа, потому что остальной мир интересуется только собой или (отчасти) США и Западной Европой. Итак:

НАРОДЫ ЗАПАДНЫХ ЦИВИЛИЗОВАННЫХ СТРАН, для которых кино не обязательно является важнейшим из искусств. Эти народы вполне удовлетворены собственным кино и легко обходятся без всякого участия в их жизни кино советского.

Если нужны примеры: в 93‑м работал я в Национальном театре в Брюсселе — актером. С коллегами — бельгийцами, французами — были у меня хорошие, дружелюбные отношения. По ходу жизни спросили они меня, не снимался ли я когда-нибудь в кино? Я сказал: много снимался и в очень известных фильмах. Назвал картины — они никогда не слышали ни о фильмах, ни об их авторах и режиссерах. Я спросил: «А какое-нибудь русское кино вы видели?» Ответ: «О, да! Сейчас идет в Париже в маленьком специальном кинотеатре фильм «Умри, замри, воскресни» — очень интересная сюрреалистическая картина». Прошло время. Мы кончили играть наш спектакль. Я собирался домой. Мой молодой коллега по имени Тьерри сказал:

— Значит, летишь в Москву? Сколько же тебе лететь? (У франкофонов все актеры «на ты» независимо от возраста.)

Я говорю:

— Часа два с половиной.

Тьерри:

— Как? Всего???

Я:

— А ты думал сколько?

Тьерри (опустив глаза и размышляя):

— Я думал… часов двенадцать-тринадцать…

Я:

— А где, ты думаешь, Россия находится?

Тьерри моргает, обаятельно улыбается.

ВЛАСТИ И НАЧАЛЬСТВА РАЗНЫХ УРОВНЕЙ западных цивилизованных стран. Весьма осведомлены в проблемах Горбачев — Ельцин, Силаев — Гайдар (время раннего постсоветского периода), высоко оценивают влияние на перестройку книг Солженицына и фильма «ПОКАЯНИЕ», но, в связи со сложностью произношения грузинских фамилий, Абуладзе не упоминают.

ЗНАТОКИ, ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ, СПЕЦИАЛИСТЫ ПО РОССИИ. Совершенно иная ситуация. В этой категории все знают «БРОНЕНОСЕЦ ПОТЕМКИН» Эйзенштейна, всего ТАРКОВСКОГО, особенно «АНДРЕЯ РУБЛЕВА», частично СОКУРОВА, частично ГЕРМАНА, частично МУРАТОВУ, несомненно хорошие русские фамилии МИХАЛКОВ и ТАБАКОВ и по обязанности фильм МЕНЬШОВА «МОСКВА СЛЕЗАМ НЕ ВЕРИТ» как лауреата «Оскара». Это список обязательный.

Но далее идут знания, связанные с личными знакомствами, специальными интересами или просто игрой случая. Очень даже бывает, что каким-нибудь нашим режиссером (или актером, или и т. д.) увлекается представитель западного мира. Это может быть темпераментная дама, или богатый филантроп с отдаленными российскими корнями, или посланец некоего фестиваля, киношколы, специальной культурной программы, ищущий свежих имен. Профессиональное увлечение может перейти в дружбу. Бывает наоборот — дружба переходит в профессиональное увлечение. Все это подогрето герметичностью нашей жизни, почти полным запретом на общение с иностранцами. Возбуждающий привкус риска.

(НАПОМИНАЮ — речь идет о СОВЕТСКОМ КИНО, то есть о периоде ДО ПЕРЕСТРОЙКИ. С перестройкой многое изменилось, но это уже другой сюжет.)

Результатом такого увлечения могло быть появление советского фильма в программе международного фестиваля. Могла быть и премия. Тогда советские газеты поднимали крик о том, что «даже буржуазная критика не смогла уже больше замалчивать успехи нашего лучшего в мире кинематографа». Писали, что, дескать, пошло-поехало и теперь уже «никому не остановить!» Но ничего особенно не пошло и тем более никуда не поехало.