Попытка говорить 3. Нити понимания

Картина маслом: радужки Схетты расплываются, серебряным приливом затопляя зрачки и белки, голова разворачивается в безошибочно определённом направлении, а "хоровой" голос с намёком на юмор выдаёт:

- Это кто тут такой робкий? Не Тенелов ли?

- Он, он, – отвечаю, – в темпоральном коконе. Не робей, покажись. Тут все свои.

- Ещё не все, – сообщает высший, послушно проявляясь в реальности, но продолжая коситься на Схетту. – На подходе ещё как минимум трое.

- Дай угадаю: Фартож, Айнельди и Омиш?

- С тобой, Рин, не интересно общаться. Ты же видишь тени будущего, какие тут угадайки?

- Ты глубоко не прав. На сей раз я честно пытался угадывать. Между прочим, предсказать появление таких высших, как Фартож, и полноправных богов – задача та ещё. Они не столько "видимы", сколько "вычисляемы". Да и ты, пользуясь моей добротой, очень неплохо научился закрываться от власти Предвечной Ночи.

- Ты тоже вволю попользовался моей добротой и многому научился…

Тут Схетте это вялое препирательство надоело. И она пресекла его, в несколько текучих движений устроившись у меня на коленях. И вышибив из моей головы все лишние мысли… не надолго, но качественно.

Тяжёлая артиллерия: женщина, способная лишить дара речи друида. Моя женщина!

То есть на самом деле – своя собственная, принадлежащая в первую очередь Хороводу Грёз. Но не возражающая, чтобы я считал себя её мужем. Вот это – правильные приоритеты.

Когда в моей голове снова завелись привычные мысли (а случилось это ох как нескоро, спустя долгие, долгие, долгие секунды: у настоящего-то тела физиология совсем не такая ручная, как у тел-отражений!), обещанные Тенеловом недостающие гости уже появились и даже успели расположиться, кому как показалось удобнее.

Применительно к Омиш это означало, что пятилетняя – с виду – егоза подобралась на стратегически выверенную дистанцию и вежливо поинтересовалась:

- Ты не освободишь папины колени? Пожа-алуйста!

А взгляд-то, взгляд… пятилетняя она, как же. ЛиМаш со своими двумя сотнями тысяч причащённых рядом с этим… существом – сопляк. Быстро, однако, она набрала божественности! Айнельди "потяжелела" как богиня всего раза в три или четыре, а её дочь-мать – в десятки раз.

Опыт, да. Бывшая аватара – божество начинающее, а это дитятко ох какое опытное.

- Я по роли – злая мачеха, – объявила Схетта, нимало не смущённая. Судя по тому, что её голос снова пророс отзвуками "хора", её глаза тоже должны были измениться… и перемены эти заставили Омиш замереть в удивлении. – Так что не освобожу. Тем более, что мамины колени свободны… пока.

Lobarr vhud lympaas! Да у моей жёнушки прямо не глаз, а рентген! Только после того, как Тенелов и Айнельди, услышав её реплику, недвусмысленно переглянулись (или двусмысленно, это уж кому как больше нравится), до меня дошло, почему Луна не особо усердствовала с набором верующих в её благодатную щедрость.

Неожиданный пассаж, однако.

Омиш надулась (одновременно "сдувшись" до трёхлетней – весьма не слабый трюк для живого-то существа! Я немедленно заподозрил, что, оказавшись на месте Схетты, она бы не преминула так же резко вырасти до юницы лет шестнадцати) и промаршировала к тем самым "свободным коленям". Айнельди подхватила её и устроила со всем удобством. А мои ассоциации, своенравные и плохо контролируемые, выдали очередной кульбит.

Впрочем, как тут было не вспомнить мадонну с младенцем?

- Чай готов, – объявил Неклюд. – И мы все ждём рассказа.

20

"Ты знаешь, что я остаюсь".

В пространственном кармане, состыкованном с "боевым залом" и в последнее время раздувшемся до объёма нескольких крытых стадионов, было жарко. Во всех смыслах.

Тускло алели лужи ноздреватого стекла, в которое местами сплавился песок. Воздух дрожал и переливался, маскируя этой дрожью – правда, без большого успеха – плетение очередных боевых заклятий. Р-р-раз! Над ареной повисла густая сеть молний, шарящая своими слепящими, остро пахнущими озоном отростками в поисках жертвы. Раньше Айс, даже до дна опустошив накопитель Побратима, не осилил бы подобного. А если бы и осилил, то потратил на создание основы этой активной формы никак не секунду с четвертью. Заклятьями такой насыщенности маги высокого посвящения превращают в руины города. Не очень большие, тысяч на двадцать населения.

"Знаю".

Вызванный мной дождь тьмы погасил сеть молний, остудил и раздробил стеклянные лужи, заставил воздух помутнеть от водяного конденсата. Нет, я не обращался к энергиям Предвечной Ночи. Зачем? Я ограничил свои возможности тем, что мог вытянуть из Тумана Межсущего. Ужался до того, что с подачи Хиари ныне именовалось "универсальным высоким посвящением". Иначе состязание с Айсом стало бы с моей стороны… неспортивным.

Гм. Высокое-то оно высокое, но классическим высоким посвящённым в их боевой ипостаси впору сбиваться в уголке, чтобы нервно курить и молча завидовать. Творение Эвелла Искусника, давно оставившего Пестроту, делилось Силой гораздо охотнее, чем стихии материальных миров, властительные хозяева которых отнюдь не стремились сделать смертных могущественнее.