Попытка искупления (ЛП)

– Какого черта? Куинн! – задыхаюсь я, но резко замираю. С абсолютной уверенностью могу сказать, что чувствую металл пушки, направленной мне прямо в грудь.

Весь супермаркет вскрикивает, и я вижу, как кто-то прячется в укрытие, а кто-то поднимает руки, сдаваясь.

– Она ничего не стоит мертвой. Где черный ход? – кричит Куинн на испуганного работника магазина. Он уводит нас с поля зрения полиции.

– Это... туда, – заикается он, и, прежде чем упасть на пол, указывает на дверь позади нас.

Куинн поступил умно. Он знает, что полиция пока не видит нас, и он специально сделал так, чтобы все в супермаркете видели, как он приставил ко мне пушку. Куинн сделал это намеренно, чтобы зрители поверили, что я – заложник, а он – мой похититель. Он просто взял вину на себя так же, как и я хотела сделать для него.

Тяну руки к горлу и отчаянно пытаюсь вырваться, но, когда начинаю сопротивляться, хватка Куинна становится лишь сильнее, и понимаю, что он не отпустит меня.

– Куинн! – кричу я, но он крепче сжимает мое горло, останавливая поступление воздуха.

Слезы катятся по моим щекам, поскольку Куинн жертвует собой ради меня. Когда полиция будет опрашивать всех в супермаркете, они скажут, что это он наставил на меня пистолет. При этом полиция собьется с моего следа и найдет только одного виноватого, его.

Из-за этого у него будет много неприятностей, и я знаю, если нас поймают, он скажет, что силой заставил меня совершить все те проступки, включая и убийство Хэнка.

Если кто-то и пропадет, то это он. Теперь его слова приобретают совсем иной смысл. Я спросила его однажды: «Как ты узнал, что я собиралась идти в полицию?», а в ответ он произнес: «Потому что я бы то же самое сделал для тебя».

Он берет вину на себя за все произошедшее. Но я не могу позволить ему поступить так.

Пытаюсь дотянуться до ножа в ботинке, что практически нереально, потому что хватка на горле не ослабляется ни на секунду.

– Даже не пытайся, – усмехается он и медленно направляет меня к черному ходу, без сомнений принимая всю вину на себя.

Некоторые покупатели смотрят в замешательстве, в то время как другие оглядывают меня с грустью в глазах.

– Все в порядке, милая, – произносит та старушка, которая пялилась на меня ранее.

Я хочу закричать, что Куинн не монстр! Но могу лишь рыдать, не могу сказать, что он заставляет меня выглядеть жертвой.

– Ты не выстрелишь в меня, – всхлипываю я, когда предпринимаю, еще одну бесполезную попытку дотянуться до ножа.

– Нет, но я без сомнений выстрелю в какого-нибудь придурка, – усмехается он и крепче сжимает меня.

Надеюсь, что это он не серьезно, я бы не хотела проверять такое.

Мы продвигаемся к черному ходу, и я с ужасом наблюдаю, как на меня смотрят покупатели с поднятыми руками. Слезы продолжают течь по щекам. Кто-то снимает все на телефон, и, прежде чем мы покинем супермаркет, видео появиться на YouTube.

– Отпусти меня! – бессмысленно прошу я.

– Нет. Ты – моя. А я защищаю то, что принадлежит мне, – шепчет он в нескольких дюймах от моего уха.

Когда Куинн слепо шарит по двери в поисках ручки, я предпринимаю быструю попытку освободиться, резко откидываю голову назад и бью его в нос, сбивая его с ног. Отчаянно тянусь к ножу, но мое сердце замирает, когда я слышу, как взводится курок.

– Сделай еще один шаг, и я прострелю твою чертову башку, – выплевывает Куинн.

Смотрю на него снизу вверх и вижу мужчину средних лет, который выходит вперед, пытаясь помочь мне. Мужчина замирает, руки его подняты в воздух.

– Отпусти ее, сынок, – тихо говорит он и делает шаг ко мне.

– Нет! – кричу я, но Куинн бьет меня по губам.

– Двигайся, Рэд, – рычит он, поднимая меня за талию. Он толкает плечом дверь и резко раздается сигнал тревоги.

Когда прохладный ночной ветерок бьет меня по щекам, я снова пытаюсь вырваться на свободу, но Куинн крепко держит меня. Куинн рвет ошейник Лаки, а тот вначале замирает, а потом срывается с места.

Куинн пробегает по пустынному переулку несколько кварталов и ставит меня на землю, так как больше не может сдерживать мои брыкания. Как только я встаю на ноги, резко бью его точечным ударом в ухо и щеку, а затем делаю то же самое и с другой щекой.

– Почему? – раздраженно кричу я, с силой толкая его в грудь. – Почему ты так поступил? Почему? – я снова и снова толкаю его в грудь, но мои смехотворные удары даже не причиняют ему боли.

Куинн позволяет мне бить его, слезы затуманивают мое зрение, пока я не разворачиваюсь, а потом приникаю к его груди. Я держусь за него крепко, потому что не могу отпустить, потому что боюсь, что он меня бросит.

Его губы целуют меня в висок, и он говорит ласковым голосом, – Потому что теперь ты свободна.

– Нет! Я не позволю тебе взять всю вину на себя! – рыдаю я, шлепая его руками по щекам, и прижимаюсь к нему лоб в лоб. – План состоял в том, чтобы поехать в Канаду.