Попытка контакта

— Выходит, это я девка на выданье: у меня оно есть. Держи, да улыбнись пошире, — и маленькое, меньше ладони, зеркальце ткнулось в казачью руку.

Хорунжий повиновался. Некоторое время он пристально вглядывался, потом прочувствованно выразил восхищение:

— Цены тебе нет, Марья Захаровна. Прими-кось, не побрезгуй.

Мариэла глянула и тихо ахнула: на ладони пациента лежала золотая цепочка с золотой же подвеской, в которую были вделаны маленькие изумруды.

— Если этакое за работу — нет, взять не могу, слишком дорогое. Мой труд столько не стоит. У нас подобное носят… носят… носят… ну, если только самые-самые богатые маги жизни. Как моя наставница.

Мариэла не врала: с точки зрения любого мага жизни использование подобных кристаллов в качестве украшения было, по меньшей мере, расточительством.

— Так то у вас дорого, — мгновенно нашелся казак, — а в здешних краях цены другие. А не хочешь как плату — ну, прими тогда подареньем.

Маг жизни отдала низкий поклон.

— Раз так, то возьму, но в долгу буду.

— При случае напомню про должок, — очень серьезно ответил хорунжий.

Неболтай и Мариэла совершенно не заметили, как перешли на «ты».

С утра пораньше Семаков поехал на бричке к хорошо знакомому мысу.

Дракон первым делом учтиво поблагодарил за пряник. А заодно объяснил собственную осторожность:

— Нам, драконам, очень вредна ржаная мука и изделия из нее — хотя они не смертельны. Но тот пряник был очень вкусен и безвреден. У нас таких нет… Так вот, вам пришла посылка.

Вопреки ожиданиям, ею оказалась порядочная стопка бумаги, а не груда железа.

Дома командир «Морского дракона» наскоро проглядел листы и сразу же вызвал к себе своего старшего артиллериста.

— Вот, Михаил Григорьевич, глянь, что оружейники оттуда прислали. Сейчас вдвоем и начнем внимательно читать. Тебя как начарта в первую очередь касается.

Чтение заняло чуть ли не два часа.

— Что скажешь?

— А что тут сказать, Владимир Николаевич? Совсем другое орудие — это раз. Возможности у него куда поболее — это два. Придется переобучать комендоров, да и подносчиков — это три. Пробные стрельбы всенепременно, на том настаиваю твердейшим образом — это четыре, и еще неизвестно, сколько зарядов сжечь придется. Щиты для этого сделать, само собой. Только бы времени хватило.

— Как артиллерист ты прав, Михаил Григорьевич, и твою точку зрения буду поддерживать перед начальством. Но это не все. Надо будет озаботиться переводом на русский. Пора Шёбергу дать понимание. Чтоб знал как двадцатипятифунтовый гранатомет, так и вот этот… который предлагают. Даже не знаю, как обозвать. Тьфу ты, пропасть, и слов-то таких нет. Но это не все. Перечти-ка еще вот от сих и досюда.

Князь Мешков вчитался в отчеркнутые ногтем строки. Последовал диалог, из которого ни один шпион ничего бы не понял:

— Мне сдается, это намек.

— Вот и я так подумал.

— Но адмиралу не докажешь.

— Я самому себе — и то не докажу.

Пауза. Мешков потратил ее на то, чтобы еще раз перечитать нужное место.

— Все равно сперва тем, что есть.

— Не есть, а будет. Но вот после…

Еще одна пауза.

— Негатор понадобится. Где найти?

Недолгое молчание.

— У Пирогова.

— ?

— Кто-то с тяжелым ранением, которого Мариэле вылечить не под силу. А так дадим возможность остаться на службе.

— Хорошо бы грамотного.

— Значит, офицера.

— Хороший унтер или кондуктор тоже сгодится.

— И все равно придется поклониться в ноги нашим знакомым. Без них подъемник не установить.

— Два подъемника. Старый гранатомет хочу оставить.

Тем же вечером в комнате Неболтая состоялся ужин — под хлебное вино, но в умеренном количестве. Гостей было трое, все состояли в пластунах и имели надлежащий опыт.

Для начала, понятно, говорили о пустяках. Но после того, как содержимое штофа уменьшилось на треть, разговор сместился в сторону серьезных тем.

— Очень нам, Тихон, понравился пистоль, что ты показал, да и ружьецо тож. Не поможешь ли в покупке?

— Отчего ж не помочь? Вестимо, помогу. Только привезут не сразу: может, три дни пройдет, а то все пять.

— Тут гутарили, что-де большая высадка турок с французами да английцами намечается. К тому моменту надо бы успеть.

— Быстро они не сподобятся. Это ж сколько пороху одного только собрать, людей опять же чем кормить, да коней тож.

— Мой знакомый флотский говорил: и угля запасти, потому как пароходов будет немало.

Пауза. Уровень жидкости в штофе упал еще раз.

— Я так слыхивал, что у наших запас невелик. Свинца маловато и пороху негусто, ядра для пушек опять же…

— Авось еще подвезут.

Последовал обмен мнениями о проблемах снабжения и о том, как именно надлежит поступать с ворами-интендантами. Оптимисты полагали, что внушения плетьми достаточно, пессимисты настаивали на пеньковой веревке.

И тут Неболтай ввернул небрежным тоном:

— А вот я вчера зуб болящий вылечил у одной тут. Четверть часа — и ничего не болит. Только что пришлось поголодать до утра. Получше, чем Колычиха сработала бы.

Слушатели проявили вялую заинтересованность.

— А чем те Колычиха не по нраву? Зубы она заговаривает с умением.

— А эта вообще не говорит — а лечит. Глянь!