Попытка психологического истолокования догмата о Троице

Если я и отважился здесь на попытку подвергнуть психологическому рассмотрению древние догматы, ставшие для нас чуждыми, то сделал я это, конечно же, не из-за, какой-то воображаемой уверенности в том, что знаю все лучше других, но из-за своего убеждения, что догмат, вокруг которого столько столетий шла отчаянная борьба, едва ли может быть пустой фантазией. Для этого, казалось мне, он слишком уж точно совпадал с линией всеобщего консенсуса (consensus omnium), т. е. архетипа. Только осознание этого факта и позволило мне установить какое бы то ни было отношение к догмату. В качестве метафизической "истины" он оставался совершенно мне недоступным, и я, наверное, не ошибусь, предположив, что далеко не одинок в этом. Знание об универсальных архетипических основаниях, само по себе, дало мне мужество взглянуть на то, "quod semper, quod ubique, quod ad omnibus creditum est", как на психологический факт, выходящий далеко за рамки христианского исповедания, и рассмотреть его как естественнонаучный объект, просто как некий феномен, каким бы "метафизическим" значением он ни наделялся. Я по опыту знаю, что этот последний аспект никогда даже в малейшей степени не способствовал преумножению моей веры или моего понимания. Он попросту ничего мне не говорил. Но я должен был признаться себе, что symbolum обладает исключительно высокой актуальностью, поскольку в течение почти двух тысячелетий несчетные миллионы людей принимали его за имеющее силу высказывание о таких вещах, которые невозможно ни глазами увидеть, ни руками пощупать. Этот-то факт и должен быть понят, потому что из "метафизики" мы знаем лишь то, что является делом рук человеческих,- если, конечно, столь тяжко обретаемая харизма веры не избавляет нас от всякого сомнения и тем самым от всяких беспокойных исследований. Такие вещи представляют опасность, когда выступают только лишь объектом веры, ибо где вера, там и сомнение; и чем непосредственней, чем наивней эта вера, тем разрушительней сомнение, стоит только мысли о нем забрезжить. Как только это происходит, человек тотчас становится куда смышленее всех затуманенных голов темного средневековья - и вот уже ребенок выплеснут из купели вместе с водой.

Соображения такого рода заставили меня быть предельно осмотрительным в своей трактовке всех возможных метафизических значений архетипических высказываний. Ничто не препятствует тому, чтобы они простирались до самого основания мироздания. Просто это мы глупцы, если ничего подобного не замечаем. Принимая во внимание подобное положение дел, я не могу обманывать себя, воображая, будто объект архетипических высказываний был исчерпывающим образом объяснен одним лишь исследованием его психологических аспектов. В лучшем случае речь может идти лишь о какой-то более или менее удачной - или неудачной - попытке открыть для понимания некоторый доступ к одной из сторон проблемы - той, к которой мы вообще можем подступиться. Ожидать большего было бы самонадеянностью. Если мне удалось хотя бы подстегнуть интерес к обсуждению данной проблемы, то цель моя более чем достигнута. Ибо мне кажется, что миру, если бы он окончательно потерял из виду все эти архетипические высказывания, угрожало бы несказанное духовное и душевное обеднение.