Попытка словаря. Семидесятые и ранее

Охота на букинистическую и антикварную книгу, не говоря уже о профессиональном коллекционировании, увлечение редкое в эпоху гаджетов, технических приспособлений, электронного и аудиочтения. Из почти массового занятия со своими кодами, правилами, ключевыми игроками в эпоху застоя это хобби превратилось в уникальное, словно бы оставшееся в прошедшем времени. Букинистических магазинов – настоящих, с качественным и внятным ассортиментом – даже в Москве и Питере мало. Одержимых спецов в этом деле немного.

Раньше осмысленная клиентура паслась в Лавке писателей на Кузнецком, в букинистическом в проезде Худтеатра, толклись спекулянты у магазина рядом с памятником первопечатнику Федорову. «Комиссионка» иностранной литературы на Качалова или второй этаж магазина «Академия» на улице Горького были совершенно легальным окном в свободный мир. Только тексты были напечатаны латиницей. И это окно открывали специальные люди. Например, по-профессорски сухой и строгий, абсолютно седой и нездешний продавец Ян Янович из «Академии», узкими музыкальными пальцами заворачивавший каждого приобретенного Сола Беллоу или Филипа Рота в жесткую коричневую упаковочную бумагу. Яну Яновичу заказывали книги, у него была постоянная клиентура – наиболее приближенные о чем-то даже шептались с ним.

Букинистический тур по Москве мог занять целый день. Сейчас настоящих магазинов (или отделов) меньше, чем пальцев на руке: «Антиквар» на Мясницкой, «Букинист» у радиального выхода метро «Парк культуры» и, конечно, профильный отдел магазина «Москва», где обретается наиболее профессиональная публика. Постепенно появляются букинистические отделы в других книжных магазинах. Но пока это не то – всего лишь дань нарождающейся или медленно, но возвращающейся моде.

А в настоящих букинистических еще остался дух эпохи. Символом которой был Ян Янович. Последнее, что я у него купил, кажется, году в 90-м, – родное, «имка-прессовское», издание сборника «Из-под глыб» 1974 года.

Волшебный букинистический тур мне довелось совершить с одним издателем, фанатичным букинистом. В кепке и элегантном пальто, топорща усы, он шел быстрым шагом по Невскому проспекту, волоча за собой… чемодан на колесиках. К концу книжной охоты, которую он вел в наиболее «рыбных» местах Питера, чемодан наполнялся до краев, а совершенно невероятные книги и периодика сгружались в квартиру, единственными жильцами которой оставались книги. Такое я видел, честно говоря, впервые…

Есть и другой тип коллекционера. Например, Марк Рац – собиратель детской книги первой трети XX века. Коллекция – весьма репрезентативная. Понятен и мотив собирателя. Именно этот период – абсолютно уникальная, никогда больше не повторившаяся эра в истории детской литературы, когда союз гениального детского автора (например, Чуковского) и гениального иллюстратора (например, Конашевича) давал фантастический по качеству и эффекту результат. И вот что характерно: настоящий собиратель не жалеет денег. Те образцы детской литературы, которые собрал Рац, стоят по сегодняшней конъюнктуре чрезвычайно дорого. Хотя собрание Раца, во-первых, не исключительно книжное – он собирал иллюстрации, – во-вторых, коллекция складывалась не только и не столько из поисков в букинистических магазинах.

Кстати, популярная детская советская литература, как и вообще многое советское, от атомной бомбы до универсамов, была во многом заимствованной. Александр Волков, автор «Волшебника Изумрудного города», черпал вдохновение у американца Фрэнка Баума (его книга «Удивительный Волшебник из Страны Оз» вышла в 1900 году). Николай Носов позаимствовал целый ряд персонажей своего «Незнайки» у канадца Палмера Кокса (1840–1924). Его «Новый Мурзилка. Удивительные приключения и странствования маленьких лесных человечков», которые он сам же и проиллюстрировал, были изданы в России в 1913 году и повествовали о Знайке, Незнайке и прочих персонажах на уродливых тонких ножках, в том числе и о Мурзилке. Палмер Кокс был надолго забыт, а несколько абсурдистское понятие «Мурзилка» осталось.

В мае 1924 года возник детский ежемесячный журнал «Мурзилка», издание ныне забытой «Рабочей газеты», выходившей с 1922 по 1932 год. Впоследствии над журналом взяли шефство более серьезные учреждения – ЦК ВЛКСМ и Центральный совет Всесоюзной пионерской организации имени Ленина. Что характерно, и «Пионерская правда», и «Комсомольская правда» появились в 1925-м – это было время институционализации коммунистических воспитательных процессов.