Попытка возврата – 3

– Это для нас она закончилась. А вот подразделения НКВД и кавалеристы, сейчас пойдут частым гребнем прочесывать близлежащий массив. Вдруг мы что-то упустили? Скрытность теперь не главное, поэтому и решили задействовать войска, чтобы душу окончательно успокоить. Ведь по старому плану именно сегодня ожидалось нападение на аэродром. Так что бойцы все проверят, начальство успокоится, вот тогда-то операция и закончится. Тем более что сегодня нарком НКВД прилетает, и командованию нужно продемонстрировать усиленное рвение.

Мда... про начальственное спокойствие Женька похоже угадал. Этому начальству конечно ясно, что мы взяли всех поляков и никакими диверсантами тут не пахнет, но когда командиры успокаивались просто так? Ведь столько войск зря простаивает, так почему бы не вспомнить гражданские времена и не поиграть в солдатиков? Я имею ввиду, почему бы не провести внеплановые учения, для укрепления взаимодействия и повышения боевой выучки? Заодно продемонстрировав перед приехавшим наркомом свою готовность к выполнению любых заданий. А вот по окончании этих учений уже можно и отправлять солдат в места постоянной дислокации.

Мы какое-то время помолчали, а потом Пучков глядя на подъезжающий к крыльцу очередной джип, вслух удивился:

– Елки-палки! Где они столько "Виллисов" набрали? Я еще понимаю – "ХБВ", или шестьдесят седьмой газик... А может тут все остатки ленд-лиза собрались? Хотя нет, машины слишком новые...

– Гек, не температурь, – я точный щелчком отправил окурок в бочку и выбрав из корзинки грушу покрасивее, продолжил – это же совместная база. А для амеров, прокатится на своей технике, это как на родине побывать. Вот, наверное и решили им сделать приятное. И кстати, то что только что проехало мимо – "Форд". Просто они мордально с "Виллисом" очень похожи. Так же как и с "Бентамом". Хотя, если говорить серьезно, то ГаЗ – 67 он и понадежней и помощнее. Ему на фронте цены нет. А здесь, в тылу и "Вили" вполне хватит. Тем более, что они мотаются только по аэродрому и в разные говна не лезут. То есть шансов перевернуться, тут почти нет...

– Это да! Если бы мы тогда к Мищукам ехали на "американце", а не на ГаЗоне, то точно бы кувыркнулись...

Я кивнул, а Марат, которому слова Лешки видно напомнили нашу лихую поездку, заинтересовано спросил:

– Слушай Илья, я все хотел спросить, да как-то из головы вылетало: а что ты к тому хуторянину, прям как к родному? И записку ему оставил и Гусеву, аж два раза про него напоминал.

– Да как тебе сказать... Просто жалко стало. И его и семью. Мужик ведь – пахарь по натуре. Ты его руки видел? Вот то-то. И сколько у него на шее народу сидит, тоже видел? Да и полякам он помогал от безвыходности. Сам не хотел, только вот воспитание деревенское сказалось – родня, какая бы плохая она ни была, всегда остается родней.

– Понятно... – Шах почесал подбородок и продолжил – я где-то так и предполагал. Только думал, может он тебе еще что-то такое особое сказал, когда вы с ним в сторонке беседовали.

– Нет. Ничего особенного он мне не говорил. В начале, вообще старался отмазаться, ну как это обычно делают, и только когда я его семьей шантажировать начал, Мищук раскололся. Тогда между делом и рассказал, что из себя этот Заремба представляет. И ты знаешь, оказывается, даже несмотря на то, что поляк относился к своим хуторским родственникам как к быдлу, да и вообще стыдился этого родства, Тарас его у себя принял. Принял, потому что так было положено. Потому что так воспитан. Потому что другого поведения себе просто не представлял. А Крайовец к нему поперся по старой памяти. Он ведь за крутого пана себя держал и был твердо уверен, что хуторянину тем самым честь оказывает и что Мищук ему ноги мыть и воду пить должен. Оборзел до того, что невзирая на крайнюю серьезность предстоящей операции, принялся ухлестывать за его старшей дочерью. Видно долгое воздержание сказалось...Вот тогда мужик и не выдержал, выставив своего паскудного "родственничка" за дверь. И когда до меня дошло, что Тарас помогал полякам вовсе не от ненависти к нам, а просто выполняя семейный долг, то решил – не дам посадить этого дядьку. Не дам и все тут! Он не враг и не предатель, а обычный человек, попавший в сложную ситуацию. Во всяком случае, я так думаю... – немного помолчав, я повернулся к заместителю и тихо поинтересовался – А ты думаешь, он способен после всего, взяться за оружие и начать вместе с окрестными хуторянами уполномоченных отстреливать?

Шарафутдинов отрицательно мотнул головой:

– Вовсе даже нет. Я скорее уверен в том, что Тарас теперь если винтовку и возьмет, то только для того, чтобы представителя власти защитить, так как именно ты его об этом попросил. Скажу больше – появись Илья Лисов на этом хуторе лет через двадцать, тебя там как близкого родственника примут. Просто этот хуторянин из тех людей, в которых стержень есть и все нормальные человеческие чувства в придачу. Это ведь тебе не та шалава, что своего ребенка убила, лишь бы ее саму не тронули. А Мищук, до конца дней будет помнить, кто спас его семью...