Попытка возврата – 3

Ну, оно и понятно – в Москве Героев хватает и мелкая их созерцала неоднократно, так что теперь просто поимела возможность пощупать медаль, а вот стилизованная звезда ордена Суворова, да еще и первой степени, это действительно – редкость. Я в свое время сам обалдел, когда Гусеву такой орден обломился. У него ведь статут – закачаешься. Но на мои ехидные подначки, насчет того, какую именно операцию фронтового масштаба разработал командир, он так и не ответил. Вместо этого только таинственно улыбался и намекал, что в штаб он, в отличии от некоторых, работать ездил, а не водку пьянствовать. Поэтому сейчас, Гусев является кавалером одной из самых эксклюзивных советских наград. Причем настолько эксклюзивных, что привлекает внимание даже маленьких девочек...

А Ольга, тем временем, осторожно поковыряв ногтем платиновый профиль на рельефном фоне, вынесла вердикт:

– Все мальчишки теперь от зависти помрут! Ванька Лизачев хвастался, что он видел генерала с таким орденом. Но там был второй степени, а у вас первой! И он только видел, а я еще и трогала! – и тут же без перехода добавила – дядя Сережа, а вы к нам в гости не хотите зайти? В смысле, сначала в гости, а потом просто во двор выйдите? Я вам голубятню покажу...

Не выдержавшая Ирка сердито дернула младшую за косичку и сказала:

– Как не стыдно! Скоро четырнадцать лет, а ведешь себя как ребенок! Делать больше товарищам командирам нечего, только твою голубятню разглядывать! Мало того что все утро перед мальчишками, братом и его друзьями хвасталась, так теперь что, продолжить хочешь?

Но Ольга на рывок никак не отреагировала, лишь раздраженно повела плечом, продолжая вопросительно смотреть на генерал-майора. И Серега не обманул ее ожидания:

– Обязательно приду. Все придем. Причем, прямо сегодня. Вот погуляем и сразу к вам – голубятню смотреть. Я ведь сам – голубятник! Ты знаешь, какие у меня в детстве голуби были? У-у-у! И турманы и нежинские и агараны.

– А бородуны были?

– Конечно! У меня даже гривун был и гамбурский шиммель!

– Ух ты! А у нас еще есть чубатый и московский монах. Его Игнатка на мурого выменял. Хотели еще тучереза, но для мены больше ничего не подошло...

Слушая этот разговор, я несколько подвис. Блин, и говорят вроде по-русски, только ведь даже непонятно о чем! То есть понятно, что про голубей, но вот каких? Я все время считал, что голубь он и в Африке голубь – сизый, он же помоечный. Ну, может еще пару видел, с перьями на лапках и все. Да и перья эти считал просто мутацией от плохой экологии. А оказывается, я полных лох в данном вопросе и на самом деле разновидностей этих птиц – миллион. Обиднее всего то, что все окружающие разговор и его тему, вполне понимают. Кивают согласно и завистливо щурятся. Вон, Даурен даже рот открыл, желая вставить слово, но трескотня мелкой не дает ему это сделать.

И когда старший брат наконец оттянул разошедшуюся Ольгу от собрата по духу и мы пошли гулять, я тихо спросил у Гусева:

– Не понял, ты что, голубей разводил? И что с ними потом делали – ели?

Командир вначале поперхнулся от моего предположения, но быстро взяв себя в руки, тихо ответил:

– C ума сошел – "ели"? Это увлечение такое. Хобби. Кстати – очень серьезное. Страсти среди голубятников до того доходили, что за украденного голубя, вполне могли даже убить.

– Дети – убить?!

– При чем тут дети – Серега махнул рукой – этим ведь не только дети занимаются. Голубей держат и вполне взрослые люди, которые занимаются их обменом или продажей. И деньги в этой сфере находятся, просто сумасшедшие! Не знаю как сейчас, просто не задавался вопросом, но вот в двадцатых, когда голод был, я одного очень редкого голубя поменял на два мешка картошки. Ни за какие деньги такой обмен бы не получился, а вот на голубей – пожалуйста. За счет чего семья и выжила. Только двух младших братьев сохранить не смогли...

Я смущенно вздохнул:

– Извини командир, что напомнил... Просто никогда не предполагал, что вокруг этих птиц столько ажиотажа было.

– Почему – "было"? Он до сих пор есть, так же как и фанатики этого дела. А вообще Илья, с тобой похоже пора ликбез проводить. Ты ведь кроме войны считай ничего и не видел, а гражданская жизнь, в которой ты ни уха ни рыла, вот-вот начнется.

Ухмыльнувшись я ответил:

– Проведешь, куда ты денешься...