ПОпыткиЖИТЬ

В восьмидесятые, сахарный диабет не был таким распространенным заболеванием как сейчас, мне кажется, даже мама тогда не понимала всей серьезности этого заболевания, где уж мне, двенадцатилетнему ребенку было понимать, чем все это могло быть чревато. За год до смерти брата, когда он уже начал терять зрение, я все чаще слышала по ночам, как в соседней комнате он плакал, уставший от своих бесконечных мучений, от бессилия и непонимания, за что ему все это.

В наше время есть все, для контроля и лечения этого заболевания, а тогда, тридцать – сорок лет назад, об одноразовых шприцах и глюкометре, который можно носить с собой в сумочке, даже и мечтать не могли.

Был еще случай, после которого я еще раз уяснила для себя, что, если речь идет о спасении человека, бояться и думать некогда.

В средних школах того нашего времени в обязательном порядке были организованы санитарные посты, которые состояли человек из восьми, и как правило девочек. Нас обучали оказывать первую медицинскую помощь пострадавшим при различных травмах и несчастных случаях. Дважды в год мы даже выезжали на городские соревнования. В нашей команде была, так скажем главный санитар, и это была девочка, у которой родители тоже были врачи, и на нее возлагали большие надежды. Как-то, по окончании года мы всем классом выехали на картошку, где, на самом деле, больше слонялись чем работали. И вот, в очередной раз, не то слоняясь, не то работая, вдруг к нам подбегают ребята из соседнего класса, которые тоже выполняли свой пионерский долг, с криками «Быстрее, помощь нужна, там ваши ребята один другому пробил голову лопатой!» Все засуетились, забегали, начали искать преподавателя. Преподавательница, когда нашлась сказала нам – «Ищите Лену из санитарного поста, она главная, пусть окажет первую помощь, пока врача ждем!» Нашли перекись, бинт и вату. Но, Лена, увидев глубокую рану в голове одноклассника, закрыв лицо руками, убежала. Никто не решался. Преподавательница в спешке стала просить меня, я вроде как тоже из санитарного поста, а сама она побежала встречать врача, который должен был вот-вот уже прибыть. Когда я увидела пробитую голову с кровью и каким-то там еще месивом, то сразу почему-то прочувствовала, на сколько сейчас моему однокласснику хуже, чем мне и всем нам вместе взятым. Я поняла, что парню надо срочно помочь, и продезинфицировать уже, в конце концов, эту рану, чтобы избежать заражения крови. Думать и бояться было некогда. Трясущимися от страха руками, я как смогла обработала рану и перебинтовала голову. Врачи приехали минут через тридцать. Меня потом называли героем. Восьмой или девятый класс мы тогда заканчивали.

Но книга эта не о том, как помогала я, эта книга о том, как помогали мне.

Так вот, в эти же свои двадцать, в этом же сентябре, когда умер брат, за две недели до этого страшного события, в назначенный заранее день, он же выпал и на мой день рождения, у меня состоялась свадьба, я вышла замуж, не по любви вышла, а только чтобы не жить с родителями. Уж больно характеры у нас с мамой несовместимые были. Да и жених ухаживал за мной не один год, был другом брата и нашей семьи, и на много старше меня, проходу не давал, я и сдалась. Времена перестройки, хлеба в магазинах нет, а жених мой заказывает на свадьбу банкетный зал на шестьдесят человек в ресторане “Прага” на Калининском проспекте. Но уже в октябре месяце я встречаю свою настоящую любовь, которая помимо счастья и радости приносит много проблем и недопонимания. Но, надо отдать должное и сказать, что и он со мной намучился не мало. И он со мной намотался по больницам, и на руках меня носил до туалета. В дальнейшем, он же мой муж и отец моего ребенка, на ближайшие тринадцать лет.

До смерти брата были еще два тяжелых и страшных события в моей жизни, о которых ни то, что писать, не говорить не вспоминать не хочется, и которые, конечно, отложили отпечаток и на мой характер, и на всю мою дальнейшую судьбу.

Вот так я вступила во взрослую жизнь.

После всех этих событий, произошедших в моей жизни и оставивших свой отпечаток на моей, как мне тогда казалось, неранимой душе, настал момент, когда мой организм просто перестал справляться и физически, и психологически, я будто выгорела, сил бороться не оказалось вдруг совсем. Состояние мое ухудшалось постепенно, и постепенно оно ухудшилось настолько, что одной ногой я была уже, практически, на том свете – в прямом смысле слова. Я уже почти и не ходила, не было сил. Года двадцать два мне было, не люблю вспоминать об этом, поэтому может, плюс минус год.