Пора меж волка и собаки

Там в замке Арлан, рядом с которым вырос городок Арлан, расположилось приорство, давно канувшего в лету, или сделавшего так, что бы о нем забыли, ордена Братства всадников Богоматери Сиона. В главной башне этого замка с незапамятных пор располагался главный приор Лотарингии, а может и всей северной Европы, называемый Навигатор и относящийся к высшим Посвященным этого мира. Он хранил не только казну ордена в этой провинции, но и многие из его тайн. Одной из этих тайн была тайна прекрасной девушки живущей в этом замке. Когда-то ее называли Жанной де Армуаз и говорили, что она спасшаяся от пламени костра в Руане Орлеанская Дева. Но тех, кто помнил Жанну де Арт уже давно не было в живых, поэтому этого, так же как и названия ордена, и то, что здесь живет Великий Навигатор, уже не знал никто. Обитатели замка, как и жители городка, сначала удивлялись, что их госпожа не вянет лицом и не испытывает тяжелого бремени лет, но потом привыкли. Сначала многие гадали – ангел она или продала душу дьяволу, но, часто видя ее в соборе Богоматери, как-то сжились с мыслью, что живет вместе с ними святая, которой Богородица даровала вечную жизнь. Она стала таким же привычным атрибутом их замка, как петух на шпиле ратуши, или величественная статуя Девы Марии на центральной площади перед герцогским дворцом. Она, бывало, пропадала из замка, но не надолго и всегда возвращалась, проезжая по подъемному мосту и громка цокая подковами своего красно-рыжего жеребца по булыжникам улиц. На попоне ее коня была вышита алая роза, а к седлу была всегда приторочена легкая секира. В этот раз герцогиня выехала из замка с первыми лучами солнца и на опушке леса отпустила своего пажа и оруженосцев, направив резвого коня по дороге в сторону заснеженных Альп. Больше в Арлоне ее не видели никогда.

Жанна, а это была Жанна, гнала коня к перевалам, ведущим в центр Альп. Ей были не нужны ни Берн, ни Женева, даже не Лугано. Ей было нужно встретить Стражей, и упросить их дать ей свиту, потому что для ее дела ей нужна была свита, надежная свита – из своих, а этой свитой могли быть только Стражи.

Через месяц к замку Калзин, где в горе и унынии после смерти своей младшей жены Мадлен, которая умерла год назад, пребывал король Шотландии Яков, подъехала процессия знатных господ. Судя по цветам развивающихся стягов, щитам оруженосцев и гербам рыцарей гости были из Лотарингии. Король приказал принять гостей в тронном зале.

Герольд провозгласил:

– Мария Лотарингская, герцогиня де Гиз, вдова Людовика Орлеанского, Мария Орлеанская, герцогиня де Лонгвиль, принцесса французская со свитой!

Подтекст ее титула сквозил в каждом слове. Здесь была ссылка и на ее место проживания, и на принадлежность ее к казакам, то есть к ордынской знати, и на ее участие в истории с Орлеанской Девой и, наконец, на ее вечную жизнь. Но герольд произнес это бесстрастно и высокопарно, как и положено члену братства герольдов, особенно если он поднялся на верхние ступени лестницы познания. А, судя по возрасту и платью королевского герольда, он относился именно к таким.

В зал вошла, вплыла обворожительная фея в восхитительном платье с приколотой алой розой. Король отметил этот знак дома Ланкастеров, в свое время более дружественных Шотландии, чем Йорки и чем правящие сейчас Тюдоры. Шлейф дамы несли два юных пажа, своей красотой напоминающие нимф или наяд. В свите гостьи выделялись трое рыцарей благородной наружности, судя по цветам их костюмов, принадлежащих тоже к дому Гизов или к знатным лотарингским родам. Сопровождали их оруженосцы или скорее дружинники в одежде легендарных лесных стрелков – зеленых кафтанах. Король задумчиво посмотрел в их сторону. Какой-то древностью легенд и песен старых кельтских бардов пахнуло от всей процессии. Ему почудились тени древних друидов, мелькавшие среди пришедших. Кажется сама королева Гинерва с рыцарями Круглого стола и оруженосцами короля Артура, в сопровождении лучников Артемиды пришла к нему в гости. Он встал и пошел навстречу прекрасной герцогине.