Пора охоты на моржей

Мария кокетливо улыбнулась. Она показалась ему симпатичной. Лицо у нее чистое и белое. Мария целыми днями на жгучем морозе, но солнце и ветер не обуглили кожу. Черные волосы заплетены в тугие толстые косы. И даже меховой керкер был ей к лицу, а когда она наклонялась, наливая чай, то через широкий вырез керкера, окаймленный пушистой черной опушкой, виднелись полные груди с соблазнительной ложбинкой между ними, с темными сосками. На фоне этой опушки они тоже казались белыми-белыми. Инспектор невольно поглядывал на нее и следил за мягкими плавными движениями. Мария тоже нет-нет да и бросала в его сторону любопытные взгляды. Айны заметил это.

— Немного отдохну и в ночь пойду в стадо. Пастухов подменить надо. Они много работали, пока мы ходили за отколовшимися оленями. А ты ночуй здесь, в пологе, там тепло. Разденешься, отдохнешь хорошо, а то все время в палатке одетыми и одетыми спали. — И вдруг прямо сказал инспектору: — Разве она плохая? — кивнул он на Марию. — Еще молодая, сильная. Тебе хорошо будет.

Инспектор от неожиданности не нашелся, что ответить. Мария зарделась и все же взглянула на него чуть раскосыми глазами. Они просили. Соблазн был велик. Но, с трудом подавив возникшее желание, ответил шутливо:

— Нет, Айны. Я немного знаю чукотские обычаи. Приедешь в гости в Магадан и попросишь уйти меня в другую комнату, а сам с женой останешься. Да? Нет, не пойдет это!

Мария удивленно смотрела на инспектора, а Айны улыбался во все лицо.

— Я знаю и так не сделаю, — смеялся он. И вдруг Айны стал серьезным: — Ты хороший человек, понимаешь чукотскую жизнь, и я теперь считаю тебя своим настоящим другом. Чем я еще могу тебя отблагодарить? Пыжики ты не берешь, камусы не просишь. И я предлагаю тебе самое дорогое…

Инспектор чувствовал себя неловко, смущался. Отголоски прошлого еще жили в тундре. Ему не хотелось обижать Айны и терять его доброе расположение. Айны предлагал от души и никаких злых намерений не имел.

— Групповой брак, товарищество по женам — это пережиток, — взволнованным голосом начал инспектор, стараясь говорить как можно проще. — Такое было нужно, когда чукчам трудно жилось в одиночку и надо было помогать друг другу. Если мужчина вступал в групповой брак и становился нэвтумгын — товарищем по жене, то он брал на себя и обязанности. Он помогал своему другу по жене, когда ему было трудно, а если случалось несчастье и друг погибал — содержал всех его детей и жену. И если хочешь знать, то так делали богатые чаучу. С бедным чаучу богатый не вступал в товарищество по женам. Это старый, нехороший обычай, — подвел итог инспектор.

— Мэй, оказывается, ты все знаешь, — удивился Айны. — Ты верно говоришь. Так раньше часто было. Да и сейчас некоторые тоже так делают, — и рассмеялся. — Как будет жить бедный Наргыно, если все его нэвтумгыт сразу помрут! — И стал перечислять по пальцам: — У него своих четверо детей, у Омрувье — двое, у Кымыныквата — один, у Кэргувье — двое… Колё, колё! Ой-ой, как много! Даже всех не вспомнишь, — шутил Айны.

— Государство на себя возьмет, — ответил шуткой инспектор.

Видимо, слова инспектора не убедили Айны, и он, став серьезным, спросил:

— А за деньги покупать женщину хорошо?

— Плохо! Очень плохо! Это у нас осуждается, — ответил инспектор. — Это тоже пережиток старой жизни… — он не успел договорить, как с улицы донесся вопль девочки.

Айны вскочил и выбежал из чоттагина. Оказывается, дети играли в оленей, и мальчишка случайно накинул чаат ей на шею, вместо обломка рога, который девочка держала над головой, и дернул. Ей стало больно. Пока Айны успокаивал детей, Мария подсела к инспектору и вдруг на чистом русском языке сказала:

— Брезгуешь мной! — в голосе чувствовалась обида.

— Да ты что?! — возмутился инспектор. — Ты симпатичная и даже красивая. Но у меня есть жена, дети. Я не могу, пойми, Мария! Не могу! Ты хорошая, — и сжал ее руку.

Страстность и убежденность, с какой говорил инспектор, подействовали, и она успокоилась.

— Ыннэ ээткэ! Не сердись! — по-чукотски еще раз сказал инспектор и вышел из яранги.

Айны уселся вместе с ребятишками на легковую нарту, на которой была привязана жестяная печка, и стал читать книгу, подаренную инспектором. У него получалось неплохо. Дети весело смеялись. Инспектор был доволен: кочевка не прошла даром. Когда Айны кончил, то показал рукой на инспектора и сказал:

— Это он подарил нам такую книгу и даже научил меня читать. — И обратился к инспектору: — Я уважаю обычаи других людей, и обиды на тебя у меня нет. Но в стадо я все равно пойду. Надо!

Инспектор облегченно вздохнул, словно сбросил с плеч тяжелую тушу оленя.

— Ты хороший человек, Айны.