Пора в отпуск

Тот сразу в отказ. Хотя постоянно по рублю до стипендии сшибает. Коля, Сашка, Никита. Те же истории. Кто-то именно завтра не может, кто-то считает, что за полчаса работы две сотни мало, кому-то лень тащиться через весь город на ярмарку. Мне приходилось уговаривать. Все отворачивались. Причём ещё вчера эти люди жаловались на отсутствие денег.

Отозвался Димка, мой одногруппник. Загрузили-разгрузили, деньги на руки. Все довольны. Следующая неделя – всё отлично. Вроде наладилось. Димка рассказал другим парням, что работа неплохая, платят сразу. Руслан с Никитой снова жаловались на отсутствие денег, жалели, что сразу не согласились на моё предложение.

Но однажды Димка засобирался домой, к родителям на выходные. И напарника снова пришлось искать. Та же песня от Руслана, Никиты, Коли. Они бы взялись, но именно сегодня не могут. Им надо эпидемиологию подучить, пива попить, футбол по телевизору посмотреть.

Сашка согласился. Пришёл вечером на склад, помог загрузить, уехал в общагу. Ночь мы с Женей торговали, утром начали собираться. А Сашки нет. Звоню ему – не поднимает. Укладываем книги в ящики. Звоню опять – сбрасывает. Может, в трамвае едет? Соседние столы уже сложились, уезжают. Мы сидим. Звоню Сашке – «абонент недоступен». С матюками загружаю газельку сам. Бегаю как угорелый, язык на плече. Получаю от Жени зарплату и в гневе еду в общежитие.

Залетаю в комнату к Сашке. Тот валяется на диване, одним глазом посматривает в телевизор.

– Ты почему утром не приехал?

– Подумал, ну его нафиг, что-то тяжеловатая работа за такие деньги, – невозмутимо отвечает Сашка.

– Так мог бы заранее предупредить. Мы тебя ждали.

– Да чего-то не подумал.

– Я же тебе звонил, ты трубку не поднимал.

– Спал, наверное.

Спал он. В двенадцать дня.

– Ладно, – злюсь я. – Достаю из кармана сотню. Держи, это твоя доля.

– А чего так мало? – привстаёт со своего места Сашка. – Договаривались же на двести.

– Двести – это загрузка-разгрузка. Ты на вторую часть не приехал. Поэтому только половина. Сто.

– Так и знал, что кинешь, – с презрением заявляет Сашка. – Всем пацанам скажу, что кидалово.

Хотел я его взять за шиворот и потрясти слегка, но мы ж врачи без пяти минут, а не птушники какие-то. Плюнул и ушёл. На следующих выходных мне опять помогал Димка.

С тех пор, когда однокурсники заводили привычную песню, мол, денег нет, где бы достать, мне достаточно было помахать рукой и напомнить: «Ярмарка-а-а-а». Все сразу замолкали.

Коммунальные вопросы (Истории общежития)

Нашу общагу в центре Минска построили ещё при жизни Иосифа Виссарионовича. Была она ветхой, перенаселенной, постоянно текла крыша и перегорала электропроводка. Зато в центре и в шаговой доступности от метро. К тому же все события активной жизни столицы проходили почти у нас под окнами.

Вздумают, например, оппозиционеры митинг устроить. Так чуть ли не в окна к нам с флагами лезут. Все стены лозунгами распишут. Или схватятся в честной битве доблестные бойцы ОМОНа с толпой митингующих – опять же из наших окон все, как на ладони. А если плохо видно, так можно в соседнюю комнату перебежать.

В дни митингов вахтерши нас в общаге даже запирали, чтобы студенты на неприятности не нарывались. Так мы через окна вылезали. Интересно же. Мы-то из глубинки приехали. Там до сих пор помнят, как в 1985-м, на девятое мая, секретарь горисполкома на трибуне чихнул. А тут судьбы страны решаются.

Ну и доставалось некоторым. Бывали наши студенты и в кутузках, и в ОМОНовских машинах их увозили, просто за то, что мимо шли. Да рассказ не про это.

Общага наша – один большой одряхлевший организм. Когда под землей проходят поезда метро – трясутся все стены и перегородки. Здание стонет и грозит рухнуть. А в пять утра из ближайшего депо выезжают на маршруты громкие минские трамваи. Кто хочет поностальгировать, напомню, ездили такие красно-желтые старички со страшным скрипом в тормозных колодках. С трамваями тревожно вскакивает первый курс. Старшие уже привыкли. Их из пушки не разбудишь.

Общага коридорного типа. В самом конце умывальник и туалеты. Больше всех не повезло тем пацанам, которые живут в последней комнате перед туалетом. Двери-то одинаковые. Деревянные, обшарпанные, покрытые толстым слоем голубой казенной краски. С утра человек десять путали крайнюю комнату с туалетом и заваливали в гости, на ходу расстегивая штаны. И вместо желанных рядов благоухающих дырок в кафеле видели четыре заспанные физиономии:

– Здрассьте.

Душ притаился в подвале. Один на всю общагу. По четыре работающие кабинки в двух узких и длинных подвальных каморках. Каморки разделены по половому признаку. Парням-то повезло. Их мало, поэтому вход почти всегда свободный. А вот в душ к девчонкам неизменно стояла километровая очередь. Особо хитрые и не стеснительные приноровились занимать душ у парней. Повесят на двери халатик, типа занято. И стой, как дурак, пока последняя свои прелести не отмоет.