Пора выбирать (СИ)

Из этой неоднозначной ситуации Захара выручила, как ни странно, Алиса, которая практически взмолилась, чтобы он пожил у неё в гостинке на Окатовой. Дело в том, что ей оттуда было далеко добираться до штаба на работу, и она решила перебраться к Жоре, который жил поближе (ровно на половину пути), на Луговой. А гостинку она собиралась сдавать. Но только в перспективе. А Захару сказала, что он может жить у неё, сколько захочет, в обмен на то, что приглядит за её кошками (у Жоры, несмотря на гораздо большую жилплощадь и уровень комфортабельности, дома жила собака), и разберёт книги. После предыдущего переезда, вся огромная библиотека, которую собирали в том числе родители Алисы, была беспорядочно сложена в коробках, и у девушки, что неудивительно, никак не доходили руки разложить книги по авторам и по жанрам. Захар счёл, что разобрать книги — плата за месячное проживание чисто символическая. Алиса, судя по всему, так пыталась извиниться перед ним за то, что его бросила.

Ну что ж, он не против. Захар незаметно перетащил из дома за городом свой компьютер (так как у него был моноблок, он просто завернул его в большой пакет и замотал скотчем). Утром Гордеев поехал в город с мамой и её водителем, и после того, как маму завезли на работу, попросил водителя отвезти его не на квартиру, как обычно, а на Окатовую. Постепенно Захар перетащил и все остальные вещи, в частности, новый принтер для распечатывания докладов, одежду и остальное.

Гостинка Алисы оказалась очень атмосферным местом. Захар никогда раньше не жил в таких условиях, и для него это было в новинку. По шкале обычного человека из среднего класса такие условия проживания считались низкими. Но Захар почти всё детство прожил в довольно роскошном загородном доме, и устал от «хором». К тому же, он знал и что такое настоящая нищета, в основном по рассказам и по статьям о том, как живёт люд в русских деревнях и даже просто провинциальных городах. На самом деле, даже задрипанная Алисина гостинка была бы для кого-то манной небесной. Поэтому Захар быстро прижился в ней.

У Алисы обитали две кошки — Пуся и Дуся, первая тонкая, вторая округлая, как бидон. В чём был реально серьёзный минус гостинки — то, что на полу постоянно валялись кусочки кошачьего корма и наполнителя для кошачьего туалета (хотя второй стоял в ванной). Мытьё пола помогало на пару часов, а потом он возвращался в прежнее состояние. Поначалу Захару, у которого вся семья была повёрнута на чистоте, было сложно с этим свыкнуться.

Вместо кровати большую часть комнаты (а гостинка — это «квартира», которая состоит из ОДНОЙ комнаты + ванна + маленький коридор, в Алисином случае объединённый с кухней, не как коммуналка, а совсем изолированно) занимал надувной матрас. Причём после долгого лежания на нём он постепенно сдувался, и его приходилось подкачивать заново, включая специальный моторчик, который делал своё дело с отвратительно режущим по ушам звуком. Но вообще спать на нём оказалось не хуже, чем на кровати, только непривычно низко. Захару было приятно спать на нём с мыслью о том, что здесь прежде спала Алиса, хотя он уже её не так любил.

А однажды, когда Захар обнаружил в ванной на батарее оставленные Алисой розовые носочки, у него возникла шальная мыслишка сделать с ними то же, что сделал с носочком главный герой книги «Лолита» Набокова (правда, в книге носочек был белый).

Помимо матраса, основную площадь комнаты занимал высоченный, до самого потолка, одёжный шкаф, в котором в страшном беспорядке была запихнута Алисина одежда (для Захарова гардероба девушка освободила две полки, просто утрамбовав лежавшую там одежду поглубже). В принципе, ничего удивительного, ещё когда Захар планировал с ней сожительствовать, Алиса откровенно предупредила его: «В бытовом плане я жуткая свинья». Хотя Захара это и не испугало.

Ну, и последнюю треть комнаты занимали, собс-но, коробки с книгами. Они тоже были выстроены высоченными рядами до потолка, в три штабеля горизонтально и в десяток ярусов по вертикали. Какие-то были открытые, какие-то закрытые, какие-то разорванные наполовину, другие вполне целые, какие-то квадратные, какие-то прямоугольные, какие-то плоские и широкие, другие узкие и высокие.

Среди всего этого безобразия/великолепия как-то ютились два стола — один для еды, другой для компьютера (на который Захар поставил моноблок, а также свои клавиатуру и мышку, повозившись с переключением кабеля интернета с Алисиного системного блока на своего «коня», и задвинув Алисин допотопный монитор подальше). Между всем вышеперечисленным вились узкие проходики. И при этом везде были разбросаны всевозможные вещи, которые можно было обобщённо охарактеризовать как «хлам». Например, рядом с неделю не мытой тарелкой из-под еды на столе лежали старые объявления о митинге 12 июня. А из-за шкафа торчал на деревянной палке памятный плакат, с которым Алиса ходила на тот самый митинг: «Я — чиновник, я не хочу ничего решать, я хочу яхту!»