Пора выбирать

Кроме поклонников, были и ненавистники, которые, проходя мимо, ругали активистов и глядящего на них с баннера Феврального распоследними словами. Часть людей отказывались брать листовки, но некоторые считали своим долгом сначала взять её, а потом демонстративно порвать или выбросить. Захару приходилось подбирать клочки и относить в мусорку. Публичное мероприятие проводит штаб, а значит за чистоту места проведения отвечают волонтёры. Если листовка просто падала на землю и не пачкалась, Захар клал её обратно в стопку и вручал кому-то другому.

Он был настойчив, любыми уговорами и под каким угодно предлогом старался всучить человеку листовку. Если тот утверждал, что он вне политики, Захар говорил: «Возьмите так, ради интереса». Если это были девушки, студентки или старшеклассницы, Захар подключал всё своё обаяние. Фамилия Февральный должна примелькаться людям, засесть у них на подкорке. Берёшься за какое-то дело – отдавайся ему полностью!

– У меня уже есть кандидат, за которого я буду голосовать на выборах, – сказал Гордееву один долговязый парень. – Владимир Клыков.

– Хотя бы просто из любопытства, возьмите, – предложил Захар, протягивая листовку. – Вдруг вы прочитаете программу и сразу захотите голосовать за Феврального?

На лице парня читалось сомнение, но он всё же сдался. Полицейский, приставленный администрацией «следить за порядком», с интересом наблюдал, как ловко и быстро Захар снабжает прохожих листовками. Если в его зоне ответственности появлялись пять разных людей, Захар старался успеть подойти ко всем. В среднем по десять секунд на одного. Люди идут неторопливо, и если не мешкать, можно уделить время каждому. Когда Захар не успевал, он мог и побежать, догнать человека. Отходить слишком далеко от конструкции куба он не мог, так как радиус проведения мероприятия был ограничен.

Иногда, правда, попадались желающие поговорить, которые не только имели сформировавшуюся позицию, но и не боялись вступать в дебаты, искренне пытались переубедить оппонента. С такими людьми Захар останавливался и разговаривал, потому что ему было интересно услышать чужую точку зрения. Однажды он дискутировал с одним парнем минут двадцать, причём довольно конструктивно. Парень выглядел весьма жизнерадостно.

– Ну, сам себя послушай, – говорил он Захару. – Вот ты говоришь, одна седьмая часть населения живёт за чертой бедности. Оглянись по сторонам! Неужели ты скажешь, что каждый седьмой прохожий – нищий? Посмотри, они нормально одеты, не голодны. Разве что бомж какой-нибудь попадётся, так он сам виноват, что не хочет работать.

– Тем не менее, одна седьмая – это по подсчётам Счётной палаты, – возразил Гордеев. – То есть, по официальным данным того же государства. Они сами приводят такие сведения.

Захар вздохнул. Как объяснишь этому парню, который явно вырос в обеспеченной семье, что уровень жизни в Майском порту совершенно не равен уровню жизни в какой-нибудь деревушке в средней полосе России, отрезанной от цивилизации? Он существует в своём манямирке и не способен взять в толк, что в его городе экономическая обстановка относительно неплохая, в отличие от преобладающей части страны.

Когда они разошлись, Захар достал телефон, чтобы глянуть на время, и увидел пропущенный от Жоры. Захар удивился, и, поскольку тот был неподалёку, подошёл к нему узнать, что случилось.

– Хотел сказать, чтобы ты оставил в покое того парня, – дружелюбно сказал Жора. – Захар, не отвлекайся так долго на одного человека. Если он спорит – не трать время и иди к следующему.

– Хорошо, постараюсь, – сказал Захар. – Заговорился и не заметил, как время пролетело. Парень довольно интересный, но больно уж наивный. Видит мир вокруг в розовых тонах. А я всё надеялся объяснить ему, что есть и другие оттенки…

Своей наивностью этот персонаж напомнил Захару Постернака. Только наоборот – Витька был твёрдо уверен в том, что добро неизбежно восторжествует над злом, причём в самом скором времени, режиму Клыкова вот-вот настанет кирдык, а он сам, Виктор Постернак, займёт почётное место в новой политической и светской элите России. Правда, Витька подспудно был уверен, что для вхождения в «избранные» достаточно факта, что он поддерживал либеральные убеждения и высказывался против деспотизма. При этом рвать жилы, как Алиса, ради того, чтобы совершить революцию в общественном сознании, или хотя бы немного напрячься, Витька не торопился.

Времена, когда Постернак был генератором большинства идей (в начальный период их знакомства с Захаром), канули в прошлое. После того случая, как Кукушкин упомянул в своей федеральной программе акцию «Красные маки», Постернак зазнался, стал более обидчивым, ему казалось, что все недостаточно с ним считаются, хотя он якобы старается наравне с другими. По этой причине он решил стараться ещё меньше. Типа, раз меня не ценят за труды, значит, и трудиться нет нужды. Но обижаться на то, что не ценят, я всё равно буду.