Порабощенная океаном (ЛП)

Я точно знаю, что моя голова в жизни никогда так не болела. Когда я просыпаюсь утром, в висках стучит. Я собираюсь сесть, но голова кружится, заставляя меня со стоном отступить. Иисусе, зачем, черт возьми, я так много выпила? Чья это была гениальная идея? Я растираю виски и стараюсь ободрить себя после глупой идеи встать. Мне нужна вода… и аспирин. Уверена, они оба жизненно необходимы.

Слышен звон стакана, поставленного на кофейный столик рядом со мной, и, поворачивая голову, я вижу, как Дрейк смотрит на меня. Он приподнимает брови, когда я испускаю стон и закрываю глаза.

― Хендрикс сказал, что тебе может понадобиться вот это.

Хендрикс.

О.

Боже.

Прошлой ночью мы… пошалили. Черт, это звучит так по-детски. Пошалили. Но это ведь и не было серьезным, мы просто спьяну потерлись друг о друга. Мы оба этого хотели, это было ясно. Сработала ли моя попытка соблазнения? У меня вообще есть шанс соблазнить Хендрикса и заставить его пересмотреть свое решение продать меня? Мое сердце переполняется надеждой, но она быстро лопается. Он умчался прочь, и его не было здесь сегодня утром. Скривившись, я открываю глаза, чтобы посмотреть на Дрейка, все еще наблюдающего за мной.

― Где он?

Дрейк озадаченно смотрит на меня.

― Хендрикс?

― Да, Хендрикс.

― На палубе.

Я киваю и медленно поднимаюсь с софы. Дрейк наклоняется и сгребает стакан, приподнимает его и протягивает мне руку. Я принимаю ее с благодарностью и тянусь за аспирином, кладу его в рот и запиваю водой. Боже, живот крутит. Как же мне хреново. Я никогда больше не буду пить этот токсичный ром. Я снова роняю голову на руки. Мой Бог, она раскалывается.

― Душ и свежий воздух всегда помогают при похмелье, ну и, может быть, приличная еда.

Я приподнимаю голову и смотрю на Дрейка.

― Спасибо.

― Твой друг спрашивал о тебе сегодня утром, когда я приносил еду; он сказал, что это что-то срочное.

Я только вздыхаю. Я знаю, что Эрик хочет поговорить со мной после нашей стычки, и знаю, что не могу избегать его вечно.

― Я поем, а потом схожу к нему.

― Завтрак все еще в столовой.

Я поднимаюсь на ноги, колени подгибаются. Моя голова словно пульсирует, а глаза, кажется, вот-вот выскочат из орбит.

― Спасибо, ― бормочу я.

― Это штука убийственная.

Я смотрю на него и клянусь, он выглядит так, будто хочет поржать.

― Да неужели?

И тут он ухмыляется, а его лицо полностью преображается. Меняются его глаза, и на щеке появляется милая ямочка. Странно, у большинства людей они на обеих щеках. Я не могу не ответить на его необычную улыбку, но без лишних слов, мы поворачиваемся и расходимся. Я направляюсь в душ и провожу там следующие полчаса, избавляясь от боли в моем многострадальном от похмелья теле. Закончив, надеваю джинсы и майку и направляюсь в столовую.

Кок (прим. кок (иначе — кук) — морской термин, судовой повар) как раз прибирает со стола, когда я вхожу, но он предлагает мне пиалу с фруктами. Я беру ее, благодарю и, когда направляюсь вниз, чтобы повидаться с Эриком, выбираю кусочки сочной зеленой дыни. Вообще-то, я не спешу навстречу очередной ссоре, но знаю, что идти нужно. Прекрасно представляю, что в камере он чувствует себя не слишком хорошо, и знаю, что это, очевидно, слегка сводит его с ума. Он нуждается во мне, и независимо от того, что мы оба чувствуем, я не оставлю его в трудное время.

На середине коридора с потолка внезапно откидывается лестница, и появляется ДжиДжи. Я взвизгиваю и отпрыгиваю назад, а затем еще раз вскрикиваю от того, что моя голова снова взрывается болью от резкого движения. ДжиДжи усмехается и склоняет голову на сторону.

― Дерьмово выглядишь, девочка Инди.

Я прикладываю руку к сердцу и всматриваюсь в небольшую дыру, ведущую сквозь потолок.

― Откуда ты, черт возьми, сейчас выскочил?

ДжиДжи усмехается и складывает лестницу, снова пряча ее в потолке.

― Это пожарный выход.

Пожарный выход.

Пожарный выход.

Даже голова закружилась.

― А куда он ведет? ― я пытаюсь спрашивать небрежно.

― В навигационную рубку.

На палубу. Ого. Когда мы приблизимся к какому-нибудь острову, я могла бы забрать Эрика, и вдвоем мы сбежали бы через этот люк. Мы могли бы перепрыгнуть через борт за навигационной рубкой. Вот он ― наш выход? Надежда расцветает у меня в груди, и я стараюсь небрежно кивать, когда ДжиДжи закрывает щеколду, а потом скрещивает руки и поворачивается ко мне.

― Ты направляешься к своему дружку?

Я киваю, выбирая еще один кусочек дыни, хотя у меня в желудке бурлит. Я беру его и тихо вздыхаю.

― Ага, он спрашивал меня.

― Потом сходи, проветрись, это помогает.

― Что-то вы все об этом говорите, ― я заставляю себя улыбнуться, пробираясь мимо него.

― Есть такой опыт.