Порабощенная океаном

Мы присоединяемся к другим парням, и я сажусь посередине на полу. ДжиДжи вручает мне еще одну стопку, и я хлопаю в ладоши, опрокинув ее, прежде чем снова начать рассказывать анекдоты.

― Мальчики, хотите услышать лучший анекдот?

ДжиДжи кивает, посмеиваясь:

― Давай, добей нас.

― Зачем пираты используют повязки на глаза?

ДжиДжи пожимает плечами.

― Потому что не могут позволить себе iPad (прим. игра слов, повязка на глаза — «патч», она же программка для исправления ошибок)!

ДжиДжи фыркает, а Дрейк усмехается.

― Это самое смешное, что ты знаешь, inocencia? ― бормочет Хендрикс.

Я щелкаю пальцами.

― Я только начала, пират.

Хендрикс закатывает глаза.

― Я заставлю тебя смеяться, пират, ― обещаю я. Я покачиваюсь на полу и скрещиваю ноги.

― Какая любимая кукла у пирата?

Глаза Хендрикса светятся удовольствием, когда он пожимает плечами.

― БАРРРБИ!

Он фыркает, и на его лице появляется ленивая полуулыбка.

Работает.

Есть контакт.

~ * ~ * ~ * ~

― Боже мой! ― хныкаю я, вставая и чувствуя головокружение. Я настолько пьяна, что не могу смотреть прямо, но мне не было так весело годами.

Я не должна развлекаться, знаю, но еще я должна поверить, что могу на что-то надеяться, если поближе познакомлюсь с командой. Возможно, Хендрикс изменит планы. Может быть, он отпустит меня или, черт возьми, оставит здесь. Я бы предпочла провести свою жизнь здесь, чем чей-то рабыней. У меня появятся больше шансов на спасение.

― Люблю эту песню!

Я кружусь посреди столовой, пока остальная часть экипажа ест. Я танцую и верчусь, совершенно не обращая внимания на окружающих. Я наслаждаюсь моментом. Начинаю подпевать, размахивая руками. Я поворачиваюсь слишком быстро и спотыкаюсь так, что с размаху приземляюсь на задницу. Выпаливаю проклятие и падаю спиной вперед, плюхаюсь на пол, словно пьяная в хлам. Мы, девочки, быстро пьянеем.

― Кажется, тебе пора ложиться спать, ― говорит Хендрикс, внезапно появившись надо мной.

― Ты прекрасен, знаешь это? Ах, да, ты, «а-р-р-р», ― невнятно проговариваю я, щурясь и впитывая его образ. ― Ох, какой красивый.

Он качает головой и наклоняется, хватает меня за руки и тянет вверх одним быстрым движением.

― Ты пьяна, уходи, прежде чем ты сделаешь себе хуже.

― Ты спасешь меня, к… к… кэп? ― посмеиваюсь я.

― Вряд ли, ты ж пьянчужка.

― Потанцуешь со мной, пират? ― я хихикаю, поворачиваюсь и обнимаю его. Он застывает и отклоняется от меня, сжав мои руки и наклоняясь ближе.

― Нет, сейчас, давай-ка, иди вперед, пока можешь.

― Забавно.

Он смотрит на меня, а затем разворачивает нас обоих и выводит меня из столовой. Не могу лгать и говорить, что мне не нравится ощущение его рук, обнимающих меня, пьяна я или нет. Когда мы добираемся до его каюты, он заводит меня внутрь, ведет до самой софы и осторожно опускает меня. Я плюхаюсь на спину, хихикая.

― Как тебе мои шуточки про пиратов? ― усмехаюсь я.

Он улыбается мне.

― Ты должна была стать комиком, теперь ложись спать.

― Я не хочу. Это, может, последняя веселая ночь, которая у меня когда-либо будет.

Его взгляд становится серьезным, и он смотрит на меня.

― Спи, inocencia.

Я мотаю головой и откидываюсь назад, глядя на него.

― Как ты стал пиратом?

Он наклоняет голову набок и мгновение вглядывается в меня, прежде чем вытащить фляжку и сделать глоток.

― Когда мне было пятнадцать лет, я вляпался в кое-какое дерьмо и все пошло наперекосяк. В конце концов, когда мне было около двадцати пяти, я начал сколачивать свою команду. Выйдя в океан, подальше от всего этого, я почувствовал себя свободным. Я также понял, что нелегальный бизнес вести отсюда проще, поэтому мы здесь.

― И для тебя в порядке вещей жить на корабле?

― Жизнь настолько хороша, насколько ты ее такой сделаешь.

― Как мудро, ― хихикаю я.

Он качает головой, копаясь в карманах, пока не находит сигарету. Он прикуривает, сжимая ее губами и втягивая в себя воздух. Почему он так хорошо выглядит, когда делает это?

― Тебе нужно отдохнуть, ― говорит он, когда опускает сигарету.

Он тушит ее в пепельнице, стоящей на кофейном столике, а затем поворачивается и идет к двери.

― Шрамы оставил он, ― выпаливаю я.

Он останавливается и поворачивается, глядя на меня.

― Долго?

Я знаю, о чем он спрашивает: как долго он избивал меня.

― Больше двух лет.

― Его посадили?

― Да, ― я икаю. ― После того, как я подстрелила его. Когда вышел, он угрожал мне, поэтому я села на яхту и сбежала… и вот я здесь.

Хендрикс смотрит на меня, но я не могу прочитать выражение его глаз своим пьяненьким умом.

― Он придет за тобой?

Я пожимаю плечами.

― Я не знаю. Если и так, здесь он меня не найдет.

Он застывает, а затем снова отворачивается.

― Хендрикс? ― зову я, мой голос звучит громко и пронзительно.

Он снова поворачивается.

― Я уверена, что ты настолько плохой, как ты думаешь.

Его взгляд отыскивает мое лицо, и он сжимает челюсти.

― Ты меня не знаешь.

― Ты позволишь мне узнать тебя?

Он изучает мое лицо, а затем поворачивается и подходит к двери. Только добравшись до нее, он бормочет: