Порабощенная

— К сожалению, я не богиня. Я смертная, из плоти и крови. Ты решил раздробить мне кости? — мягко спросила Диана. Она протянула руку, погладила только что выбритый подбородок и тихо сказала: — Я пришла, чтобы тебя развлечь. Если тебе нравится играть в хозяина и рабыню, тебе придется научить меня этой игре.

Его глаза блеснули.

— Это не игра.

Диана остановила взгляд на его губах, потом провела кончиком языка по своей верхней губе.

— Маркус, то, что происходит между женщиной и мужчиной, всегда игра.

Его восставший пенис приподнял ткань туники. Хоть Маркус и не давал ей разрешения называть себя по имени, в ее устах оно звучало замечательно. Никто и никогда не называл его Маркусом, и сейчас он понял, как истосковался по душевному теплу.

— Сегодня днем ты сказала, что вечером мне покоришься.

Диана взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— Я не говорила ничего подобного, и ты это хорошо помнишь.

— Ты подразумевала, что уступишь мне.

Она рассмеялась:

— Ты обманываешь себя каждый вечер или сегодняшний — особенный?

Он хищно усмехнулся и прорычал:

— Ты снова это делаешь!

— Что делаю? — с невинным видом спросила Диана.

— Намекаешь, подразумевая, что сегодняшняя ночь будет особенной, а это невозможно, если ты не сдашься и не уступишь мне полностью.

— Это все часть игры. Мне кажется, именно так играют в эти игры женщины и мужчины — намекают, подразумевают. А сказала я вот что: «Когда мы по ужинаем, я выскажу тебе свои предложения».

— А я ответил: «Ты сама ляжешь передо мной».

Диана положила руку на его грудь и раздвинула пальцы. Она чувствовала под туникой золотую монету, нагретую теплом его тела. Она придвинулась чуть ближе.

— А я что сказала? — дрогнувшим голосом спросила она.

— «Возможно» — вот что ты сказала, — ответил он, не отводя темных глаз от ее губ.

— Волшебное слово, полное обещаний, не так ли? Если бы я просто сказала «нет», ты бы рассердился и заставил меня подчиниться твоей воле. Если бы я сказала «да», исчез бы весь трепет ожидания и предвкушения. Вот я и сказала «возможно», и это сохранило тайну, усилило тревогу ожидания и подогрело желание.

Он изнывал от желания попробовать ее на вкус. Ее губы, такие близкие, шепчущие эти завораживающие слова, наполняли его страстью. Он наклонился и завладел ее ртом, наслаждаясь его мягкостью и сочностью, потом языком нашел кончик ее языка.

Что-то твердое коснулось ее живота, заставив задохнуться. Маркус вздрогнул, когда его плоть коснулась теплого шелка. Она слегка отодвинулась.

— Ты голоден, Маркус?

— Безумно!

Над их головами раздался удар грома.

В комнату вошел Келл с тяжелым подносом. Диана немедленно воспользовалась его появлением и еще дальше отодвинулась от римлянина. Теперь она испытает свою силу. Посмотрит, сколько времени понадобится, чтобы снова заставить его к ней прикоснуться.

— Келл велел приготовить все твои любимые блюда. Тебе повезло, что он на тебя работает. Он удивительно расторопен.

— Благодарю, Келл, — сказал Маркус.

— М-м-м, запах просто изумительный!..

Однако Маркус ощущал лишь запах фиалок, пока Келл снимал с блюд крышки.

— Желаете, чтобы я нарезал?

— Я сам справлюсь, Келл.

Когда Келл вышел из триклиния, Диана сказала:

— Я никогда еще не ужинала в такой обстановке.

Маркус немедленно оказался рядом и посадил ее на диван напротив себя.

— Давай я тебя научу. Ложись на бок лицом к моему дивану. Теперь подложи эту маленькую подушку под локоть.

Уголки ее рта довольно приподнялись. Не прошло и секунды, как Келл вышел из комнаты, а он уже касался ее. Диана перевернулась на живот и оперлась на локти.

Маркус провел мозолистой рукой по изгибу ее спины, задержавшись на ягодицах.

— Все-таки как мудра Нола! — прошептала она.

— Нола? — глухо переспросил он.

— Она посоветовала мне подушить поясницу. Сказала, что я об этом не пожалею.

Маркус стал поглаживать пальцами ее спину, пока не нашел нужное место. От запаха фиалок его ноздри затрепетали.

— Еда остывает, — напомнила она.

— Но не мое желание, — упрямо заявил он.

— Чем скорее мы поедим, тем скорее сможем поторговаться, — резонно ответила она.

Прежде чем убрать руку с ее ягодиц, он сильно надавил вниз, так что ее лобок уперся в подушку и она ощутила первые признаки сексуального возбуждения.

Снаружи сверкнула ослепительная молния, за которой последовал такой оглушительный удар грома, что, казалось, задрожала крыша.

Маркус подошел к стоящему между ними столику. Он нарезал бедро дикого кабана, выбрал самые лучшие артишоки, самую нежную зеленую фасоль, самые тонкие стрелки спаржи и поставил тарелку рядом с ней вместе с кувшинчиком подогретого оливкового масла со специями.

Келл также принес кресс-салат и салат-латук. На огромном блюде в центре стола лежали разные сорта сыров, оливки и орехи. Маркус подвинул поближе к ней чашу с водой для омовения рук и полотенце и лег на диван напротив.

Они лежали лицом к лицу, телом к телу. Под локтями — маленькие золотистые подушки. Буря за стенами бушевала с такой же силой, как и буря внутри.