Поражающий фактор. Трилогия (СИ)

Отпускаю молнию, разгибаюсь, медленно поднимая обе руки вверх. Раскрытыми ладонями вперед. Блин, и как сразу не заметил?! Сбоку от двери-занавески сидит худенький пацан лет двенадцати с арбалетом в руках. Жало болта направлено в живот. В мой. Родной и любимый. Между прочим, арбалет — явный «самопал», но сделан классно, видно руку мастера. И паренек держит вдумчиво. Если что — дернуться не успею. А у ног пацана — песик. Здоровенный черный алабай. В холке под метр. Или отсюда кажется? Вряд ли. Мой Акбар был под восемьдесят кил, но этот заметно крупнее. И скалится, скотина, довольно. Такой и руку пополам перехватит, если брыкаться решу. Только на фиг, на фиг. И не собирался. Лучше в ответ оскалиться подружелюбнее:

— Если правильно понимаю, то вы меня спасли, — говорю, обращаясь к обоим. И не понять, кто внимательнее следит за каждым движением. — Я, конечно, тот еще гад, но не настолько, чтобы злом на добро отвечать.

Молчат. Оба. Пацан все же решает ответить.

— Не знаю. Но пока посиди в спальнике. Ответишь на вопросы — там посмотрим… — Стрела метит уже не в живот. Примерно в голову направлена. Хоть какое разнообразие.

— Твое право, — тут же соглашаюсь, — ты тут хозяин. Задавай. По возможности — отвечу.

— Ты кто?

— Андрей.

Молчит. Ждет продолжения. Ну и ладно. Нам скрывать нечего…

— Урусов Андрей Михайлович. Капитан. Русский.

— Рус? — Удивляется парнишка. — Хорошо. Ты военный. Из Дивизии? Зачем в горы пошел? — Тут же вываливает ворох вопросов. Но контроля над оружием не теряет. Перестраховщик, блин… У меня опыт печальный есть, с такими собакинами рубиться. До сих пор правая нога в шрамах.

Вдруг доходит очевидное. Парнишка говорит по-русски! Крепко я башкой приложился, если заметил только сейчас. Немного странный выговор, но язык для него родной! Сюрприз такой, что даже не сразу врубаюсь в заданный вопрос. Какой дивизии? А-а, ну, конечно… 201-я МСД. Какая иначе? Пару дней назад туда же в гости собирался. Интересно, Равшан Хабибуллин живой еще? Помню, как мы с ним в Обнинске, на день города куролесили…

— Нет, не из Душанбе. Из России.

— Из России… — голос явно теплеет. — Как ты сюда попал?

— А где я? — лучше сразу уточнить. Заодно может и сболтнет чего полезного.

— На Мутных.

Мутных? Что «Мутных»? Точно! Мутные озера! «Продолжаем движение в направлении Мутных озер и альплагеря „Алаудин“. Я всё-таки дошел до озер. Почти дошел. Кусок пути протащили. Вот этот мелкий с арбалетом протащил. Тяжко же ему пришлось, со всей снарягой я с центнер вешу.

— Ты не ответил! — начинает заводиться пацан.

— Через перевал. Восточный Казнок.

— Врешь! За перевалом никто не живет.

— Я не говорил, что я там живу. Я там прошел.

— Докажи.

— Там в камнях записки были. Сейчас в „горке“ лежат. Во внутреннем кармане.

— Где лежит? — переспрашивает парень.

— „Горка“ — куртка. Камуфляжная такая, — отметка в памяти. С военными особо не сталкивался, элементарщины не знает.

— Там были какие-то бумажки, но они размокли.

Инспектора по работе с местным населением бывшими не бывают. Доверие уже совсем рядом. Для пущего закрепления напрягаю память. Она у меня на имена и адреса всегда хорошей была.

— „Группа под руководством Алексея Верина…“, — дальше цитировать не приходится, арбалет немного опускается. Фамилия парню знакома. Но слабость проскальзывает лишь на мгновение. Стрела опять смотрит в лицо.

— Ладно, не врешь. Куда ты шел? И зачем?

Пытаюсь сообразить. Опасный ведь момент. Сказать правду? Или? Блин, а ведь я их подставляю! Если по следу прискачут басмачи, то парнишку они не пожалеют. Арбалет и алабай, даже такой здоровенный, против автоматов — слабый козырь…

— Сколько я был в отключке?

— Почти два дня. Так зачем? — Нервничает парень. Не дай бог, за спуск потянет. Такой наконечник далеко войдет…

— От боевиков местных тикаю. Убегаю, в смысле, — разъясняю незнакомое слово. Да, парня натаскивать надо. Все мысли на лице отображаются мгновенно. — Прижали к горам. Пришлось уходить. Есть опасения, что след не потеряют и придут сюда.

— Я умею обращаться с шаками! — гордо вскинулся как.

А ты, псин, не рычи. Я, хоть тебя и боюсь, но пара собачек на счету есть. Шаки? Непонятное слово, но смысл, кажется, ясен.

— Всё зависит от количества. Оно иногда в качество переходит. Тебя зовут как, спаситель?

— Санька.

— На перевалах чьи записки были, знаешь?

— Знаю. Папины записки.

— Значит, я обязан жизнью не только тебе, но и твоему отцу. А долги надо отдавать. Штаны хоть разрешишь надеть? — неожиданно перевожу разговор в другую плоскость.

— Штаны надевай, — парень кивает в сторону моих вещей, сложенных аккуратной стопкой, — оружие не трогай. Впрочем, патронов в нем нет, — и по моему примеру, безо всякого перехода, — жрать хочешь?