Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

Следующие несколько лет были очень напряженными для офицерского корпуса. Программа перевооружения, утвержденная Гитлером, превзошла самые честолюбивые планы военных лидеров. Не успевали одобрить один военный бюджет, как его сменял более щедрый. Формировались новые дивизии, строилось все больше самолетов, вводились в действие новые военные заводы. Немецкий Генеральный штаб с удовлетворением взирал на развитие событий, хотя тревожился, как бы скорость не отразилась на качестве исполнения программы. Обеспокоенность вызывало и расширение власти национал-социалистов. Старинные имперские традиции вытеснялись непривычными нацистскими, невероятно усиливалось давление на новый вермахт с целью обратить его в веру «нового порядка». Генеральный штаб во главе с главнокомандующим фон Фричем сопротивлялся этим попыткам и по-прежнему с отчужденностью и высокомерием относился к политическим выскочкам, управлявшим страной. Мнение офицерского корпуса тех важных лет ясно выражено в попытке генерала Вальтера Варлимонта, начальника объединенного штаба вермахта. Должность заместителя генерал-полковника Альфреда Йодля, главного советника Гитлера по планированию и стратегии давала Варлимонту возможность наблюдать борьбу между армией и национал-социалистами. Вот что вспоминал Варлимонт при обсуждении реакции Генерального штаба на эти события:

«Хотя абсолютно неправильно интерпретировать отношение Генерального штаба к перевооружению как согласие на подготовку к войне, нельзя отрицать, что каждый офицер Генштаба стремился избавиться от деревянных пушек и картонных танков, навязанных унизительным договором. Именно Генштаб требовал самолеты и тяжелую артиллерию, как необходимые составляющие немецкого оружия...

Замену вновь обретенного черно-бело-красного флага свастикой мы восприняли как пощечину, хотя Гитлер подчеркивал, что цветовое сочетание осталось неизменным. Мы считали свастику чуждым, не немецким символом. К тому же мы не признавали претензий национал-социализма, утверждавшего, что именно он создал новый вермахт, и с удовлетворением восприняли публичное заявление генерал-полковника фон Фрича (Бремен, 1936) о том, что только стотысячная армия и ее офицеры являются носителями военного духа и мастерства.

Мы не осознали последствий Нюрнбергских законов (законов, ставших основанием для массового уничтожения людей. – Примеч. пер.), которые привели к увольнению из армии талантливых, популярных офицеров и их сыновей... Одновременно стало известно о личном обогащении национал-социалистических боссов, и это расширило брешь между партией и новой армией. Постепенно офицеры Генерального штаба почувствовали необходимость в стабилизирующем факторе и стали смотреть на Гитлера – по контрасту с его последователями – как на новую надежду Германии. Кроме программы перевооружения, личную репутацию Гитлера в офицерском корпусе укрепила мирная оккупация демилитаризованной Рейнской зоны, поскольку этот шаг совпадал с фундаментальной политикой армии...»

Несмотря на заявления Варлимонта о том, что эти факты нельзя толковать как «подготовку к войне», существуют убедительные доказательства обратного; лидеры вермахта были полностью осведомлены о гитлеровских планах лихорадочного создания мощной военной машины. Да, они действительно выступали против некоторых его планов, но не потому, что были идеологическими противниками войны или амбиций Гитлера. Их советы всегда базировались на жестких военных принципах и редко – на гуманистических соображениях. Если они возражали против какого-то из решений Гитлера, то потому, что считали его неосуществимым, а не безнравственным. Сам Варлимонт невольно раскрывает этот образ мыслей в обсуждении вооруженного вмешательства Германии в испанскую гражданскую войну, начавшуюся в июле 1936 года.

«Вернувшись из Испании в декабре 1936 года, – пишет он, – я в первый и единственный раз за предвоенный период получил приказ принять участие в совещании у Гитлера. Мне тогда следовало – при поддержке фон Фрича и фон Бломберга, но противодействии посла в Испании Фаупеля – убедить фюрера в неразумности отправки нескольких крупных соединений немецкой армии в Испанию. По мнению Гитлера, предназначение немецкого солдата в Испании состояло не в том, чтобы отдать жизнь в борьбе против большевизма, а в том, чтобы военным вмешательством в дела Испании укрепить внешнюю политику Германии и способствовать решению других политических задач, в том числе программы перевооружения. В тот момент я счел это ловким политическим ходом, но испытал шок от того, что немецких солдат, умирающих в Испании, так чудовищно обманывают...»

Однако самое веское доказательство осведомленности лидеров вермахта об агрессивных планах Гитлера и усилении армии не только в целях обороны внутри границ рейха содержится в документе, озаглавленном «Стенограммы совещания в рейхсканцелярии 5 ноября 1937 года»[5].