Поражения, которых могло не быть

Незадолго до начала «Барбароссы» Гитлер провел операцию «Марита», для которой были предназначены наиболее боеспособные мобильные соединения вермахта и значительные силы люфтваффе, личный состав германской группировки на Балканах составлял тогда примерно 680 тыс. человек.

«Марита» завершилась в начале мая 1941 г. Как вспоминал потом на допросах Ф. Шернер (он тогда руководил прорывом линии «Метаксы»), начало операции «Барбаросса» зависело по срокам от окончания операции на Балканах. Крупные силы германских войск предстояло перебросить в течение мая в Польшу. Таким образом, основные силы вермахта находились в мае 1941 г. еще в состоянии развертывания, когда 77 дивизий Красной армии первого эшелона уже были в наличии в Западных округах СССР. В таких условиях превентивный удар если и не завершился бы полным разгромом вермахта на Восточном фронте, то привел бы германскую сторону к значительным потерям, главное — нацисты лишились бы подготовленных еще с 1940 г. приграничных складов с горючим и боеприпасами. ОКВ пришлось бы перестраивать всю систему логистики в восточных округах рейха.

У «майских соображений» был еще политический аспект, игравший не на пользу Москвы. Получалось, что Советский Союз выступил бы в качестве агрессора. Здесь надо учитывать изменение в таком случае позиции Японии. Дальневосточному направлению Сталин и Молотов уделяли особое внимание незадолго до войны. Надо сказать, что планы Генштаба ограничивали наступление Красной армии бассейном Вислы. А что дальше? Впоследствии Советскому Союзу угрожала бы война с антикоммунистической коалицией в составе самой нацистской Германии, Италии, Японии и малых государств. Такие перспективы могли мало устраивать Сталина: стать агрессором, который воюет с большей частью капиталистического мира. Хотя для политических обоснований превентивной войны у Москвы было очень много аргументов, Гитлер нарушил нейтралитет сразу нескольких государств в Европе, было уже достаточно доказательств его подготовки к агрессии против СССР. К тому же Гитлер уничтожил дружественное СССР государство — Югославию.

Тем не менее принятие пусть и такого «сырого плана» Генштаба Красной армии могло позволить РККА сконцентрировать силы более оперативно и плотно на конкретных направлениях, чем это произошло при реальном развитии событий. По составу и количественным характеристикам материальной части Красная армия в июне 1941 г. была не готова к обороне на обширных равнинных пространствах Западной Белоруссии и Украины.

Известные специалисты по Великой Отечественной войне Лев Лопуховский и Борис Кавалерчик доказывают, применяя советские статистические данные, что с артиллерией у Советского Союза перед войной было все в порядке. Ими приводится цифра общего количества орудий и минометов в СССР на 22 июня 1941 г.: 110 444 штуки, из них в западных округах 52 666. Правда, из общего количества стволов в советской артиллерии имелось 34 622 миномета калибра 50 мм, как считают авторы, они были малоэффективны. Далее, не уточняется, сколько минометов более крупных калибров было в частях РККА на начало войны. Очевидно, много, если только минометов малого калибра произвели более 30 тысяч штук. Например, только в КОВО перед войной минометы составляли почти 45 % от всех артиллерийских стволов[617].

Есть данные, что непосредственно в зоне боевых действий первого месяца войны СССР имел 37 500 орудий и минометов против 47 000 немецких орудий и минометов[618]. Очевидно, Лев Лопуховский и Борис Кавалерчик причислили к западным округам все, что имелось у Советского Союза до Урала. Но находившиеся на складах под Москвой орудия не могли участвовать в обороне приграничных территорий СССР в июне 1941 г. 37,5 тыс. артиллерийских стволов против 47 тыс. в корне меняет картину начального этапа войны, немцы впервые получили превосходство над противником в артиллерии, умея при этом вести эффективное наступление против превосходящего по огневой мощи противника.

Эйке Миддельдорф, немецкий генерал-штабист, разбирая тактику советских войск уже после войны, указал на важную особенность русского наступления, оно велось с использованием в основном легкой артиллерии. Но Миддельдорф считает это результатом традиционного российского бездорожья[619], однако дело не в нем. В конце концов, у артиллеристов были тягачи и самоходные орудия. Только гаубиц 122 мм у СССР, по официальной статистике, на 1 июня 1941 г. было в западных приграничных округах 3918 штук. На июнь 1941 г. артиллерия РККА была обеспечена специальными тягачами лишь на 20,5 % от их требуемого количества[620]. Очевидно, если судить по выводам Миддельдорфа о тактике советских войск в наступлении, ситуация с транспортом для артиллерии оставалась неудовлетворительной вплоть до конца войны.